Шрифт:
ПРОЛОГ
1
Документ приводится с небольшими сокращениями, орфография и пунктуация оригинала сохранены.
СЕКРЕТНО
27.05.1939 г. иск. N 0128/39 Кол. экз. — 1 Экз. N 1.
Начальнику Индигирлага, комиссару госбезопасности 3 ранга
Штеймарну Е.С.
РАПОРТ 1
Настоящим докладываю что 23 числа мая месяца сего года в 04 лаг./пункта 213/07-бис обратился местный охотник-якут тов. Василий Николаев проявивший долг
<. . >
Отправленая 24 мая из лаг./пункта 213/07-бис оперативная группа в составе зам. нач. 04 лейтенанта НКВД Осадчего В.И. бойцов ВОХР Свиридова. И.Г. Ласточкина В.В. Кутаисова Х.В. в сопровождение охотника тов. Николаева и врача лаг./пункта расконвоированого з/к 14789 обнаружила в означеной избушке в урочище Тришкина Падь остатки 6 тел сильно поврежденые зубами неустановленых животных. Там же было обнаружено оружие винтовки образца 1891/30 4 шт. и револьвер системы наган 1 шт. а также патроны и некоторые др. предметы амуниции и снаряжения. Зав. номера на оружие соответствуют номерам пропавшей согласно указаного выше рапорта поисковой группы в составе <…> всего 5 человек. Найденый там же золотой нательный крестик католического образца позволил опознать 6-е тело как принадлежащее розыскиваему з/к 18767 (Ольховскиму В.Я.). Согласно показания свидетеля побега не-посредствено перед нападением конвойный пытался изъять обнаруженый у з/к 18767 во время обыска вышеозначеный крестик.
Протокол осмотра места проишествия прилагается.
<. .>
Согласно заключению осмотревшего остатки врача з/к 14789 смерть всех 6 человек произошла в следствие укусов крупного животного предположительно волка или медведя. Очевидно нападение неустановленого животного произошло после того как было проведено задержание означеного з/к.
<. .>
…после чего остатки тел погибших на боевом посту товарищей <…> были захоронены в братской могиле, отмеченой памятным знаком.
В следствие изложеного предлагаю:
1. Отметить приказом по личному, составу Индигирлага тов. <…> как мужествено погибших на посту при исполнении служебного долга.
2. Прекратить оперативно-розыск. мероприятия по месту бывшего проживания и местам возможного нахождения з/к 18767 (Ольховского В.Я.) в связи со смертью последнего.
27.05.1939 г.
И.О. начальника
лаг./пункта 213/07-бис
капитан НКВД Клебан И.К.
2
Раны казались на вид неглубокими, однако кровь никак не унималась, текла и текла.
Надо было наложить жгут, но ничего подходящего в омшаннике не нашлось. Там вообще по летнему времени почти ничего не было, лишь в углу валялась куча никчемного пчеловодческого хлама — старые дымари с прохудившимися мехами, разломанные рамки, в клочья рваные наголовные сетки…
Ремня у Кольки тоже не оказалось — серые новые брюки сидели, как на грех, плотно, в обтяжечку.
Лиза, недолго сомневаясь, рванула подол. Скатала, скрутила оторванную длинную полосу ткани, затянула на его бедре уверенными, сильными движениями. Оторвала еще полосу, перебинтовала укус. Колька тут же вознамерился подняться.
— Лежи, лежи, — остановила она его властным жестом.
— Надо…
— Лежи! — Левая бровь ее изогнулась ломаной линией, и Колька подумал: до чего же все-таки похожа на бабушку-Ольховскую, только молодая и красивая, хотя, говорят старики, и бабка ее была в молодости ого-го.,
— Надо глянуть: может, ушла?
— Лежи, я сама.
К двери — низкой, толстенной, сколоченной из вручную тесанных лиственничных брусьев — Лиза не пошла, и засов не отодвинула. Подошла к окошку. Вернее, к узкой вертикальной щели, прорубленной в стене — чтобы пчелы зимой не задохлись. Приникла, посмотрела. Подошла к другой щели…
— Там. Сидит…
Хорошо, что ночь такая лунная, подумал Колька. А ти бы гадали, можно ли выйти. И все-таки: откуда взялась в Нефедовке эта псина? Всех кабысдохов в морду и по кличкам он, конечно, не знал, но такую здоровущую, чуть не с теленка ростом, как-нибудь бы уж приметил, за четыре-то месяца… Точно, четыре месяца ведь, как вернулся с армии… Да… А собирался — приехать на недельку, отгулять-обмыть возвращение, — и в Канск… Да вот встретил Лизу… — вроде ведь и были знакомы до призыва, в Нефедовке все со всеми знакомы, а увидел, как в первый раз, — и пропал…
Вой донесся снпружи и оборвал его мысли. Вроде и негромкий, звучал он низко, страшно, и Колька, жалевший поначалу, что не подвернулся дрын под руку, поучить тварь уму-разуму, вдруг засомневался, помогла ли бы ему самая толстая дубина. Пристрелить бы… Но с дробовиком на свидания ходить как-то не принято.
Вой смолк.
Откуда же взялась такая здоровенная шавка?
Лиза словно прочитала его мысли. Сказала:
— Это она. Бабонька. — Голос звучал без всякого выражения.
— Натравила? А где держит? Почему не видел никто?
Лиза посмотрела на него странно. Впрочем, в сочащемся из узкой щели-бойницы лунном свете любой взгляд покажется странным. Сказала медленно, с нажимом:
— ЭТО ОНА.
Тогда Колька понял. Сам он происходил из пришлых, закинутых в Сибирь вихрями конца двадцатых, и все равно, хоть и родился, хоть и вырос в Нефедовке, стояла на нем некая невидимая печать — чужак. Вроде жили все бок о бок, околица к околице, а разделение это на своих и чужих оставалось, и тянулось долгими десятилетиями — и кое о чем при нем просто не заговаривали.
Но он слышал, конечно, что бабушка-Ольховская считалась знающей. Слова «колдунья», «ведьма» в сибирской глубинке не приживались, говорили попросту: та или тот знает. Чепуха, конечно. Предрассудки и мракобесие.
Коля сказал осторожно:
— Послушай, Лизанька… Это же сказки. Причем старые, не ко времени совсем. Гагарин вон в космос летал, сказку былью сделал, а тут… Собака это, просто здоровая. От охотников, видать, отстала. Ну, оголодала маленько, одичала…
Она, казалось, не слушала. Поднесла палец к губам — Колька замолчал. И тоже услышал — что-то негромко скребется снаружи, у входа. Потом звук смолк, как будто собака оценила крепость двери и задумалась о других способах попасть внутрь.