Лохи и каталы

Дорогой читатель, перед тобой не рассказ и не повесть. Это сборник коротких новелл о реальных людях, их имена и обязательные для представителей игрового мира клички изменены, но связанные с ними сюжеты – подлинные. И объединяет этих людей только одно – беззаветная любовь к азартным играм, которая многим из них заменила любовь ко всему остальному.

Непререкаемым

авторитетом по части астрологии Паша считался с младых ногтей. Он мог по памяти перечислить созвездия обоих полушарий, не пропустив при этом ни одного. Однако со второго курса физмата, с кафедры астрономии, Паша был отчислен. Формулировка при этом звучала весьма одиозно: «Антинаучные взгляды, выраженные в полном пренебрежении специальностью, а также пропаганда оных».

В переводе с канцелярско-бюрократического языка на нормальный это означало, что глубокие Пашины знания имели к астрономии весьма отдалённое отношение. Зато по части оборотной стороны этой науки – астрологии – Паше не было равных.

Он лично был знаком с первым астрологом тогдашнего СССР Павлом Глобой. Он зачитывался трудами древних и современных специалистов. Имя Ванга произносил с придыханием, портретом Вронского украсил спальню, а работы Нострадамуса знал практически наизусть.

Деньги у Паши водились. Где он зарабатывал их, оставалось загадкой, но это мало кого интересовало. А вот склонность его засаживать их в секу интересовала многих. В секу Паша играл блестяще и, оказавшись вовлечённым в честную игру, неизменно выигрывал. Но мелкие победы были не тем, о чём он мечтал. Паше хотелось выигрывать много, выигрывать у игровой элиты и проделывать это, играя по-крупному.

На центральный катран Паша являлся с завидным постоянством. К его приходу завсегдатаи готовились заранее и очень тщательно. Приобреталсь и специально затачивались под Пашу шулерские колоды всех ориентаций: от банальной коцки и шпанского баламута до изысканной, поющей в руках профессионала, скрипки. Деньги с Паши вынимали быстро, легко и элегантно, а весь процесс редко занимал больше полутора-двух часов.

Нелёгкой проблемой, однако, было вычислить тот день, когда Паша придёт, но к этому вопросу центровые подошли творчески. По прошествии двух-трёх недель с момента последнего фиаско Паше звонил некто Штаны. По удивительному совпадению Паша со Штанами были полными ровесниками, родившимися в один и тот же день одного года. Правда это или нет, не знал никто, но в справке об освобождении из мест лишения свободы у Штанов стояла та же дата, что у Паши в паспорте.

По традиции, между достойными собеседниками происходил примерно такой диалог:

– Здорово, Нострадамус, – жизнерадостно орал в трубку Штаны, – слышишь, тут у меня дело наклёвывается, фартовое. Хочу в понедельник делать. Ты уж давай, посмотри, как там планеты со звёздами, етти их мать, в понедельник.

– Не-е, дружище, – говорил Паша, – в понедельник ты лучше воздержись. Сатурн к Водолею стоит как надо, и Стрелец к Меркурию вроде ничего, а вот Юпитер подкачал – не в той, прямо тебе скажу, эклиптике.

– А во вторник? – не отставал упорный Штаны.

– Сейчас посмотрим, – отвечал гордый своим авторитетом Паша, – так-с, значит, во вторник у нас тоже непроходняк. Всё бы ничего, и Нептун с Гончими Псами в альянсе, и Сатурн кольцуется мама, не горюй… А вот Венера подвела, очень уж она с Большой Медведицей в противофазе.

– Да что за непруха такая, – чуть не плакал Штаны. – Ты уж, Нострадамус, не подводи, дальше смотри – ну, не пропускать же такое дело из-за светил этих долбаных, чтоб они усрались.

И Паша смотрел. Сравнивал среду с четвергом, а четверг с пятницей, Меркурий с Луной, а Уран с Козерогом, и, наконец, выдавал:

– Есть, повезло тебе, Штанишки. Суббота – самый подходящий день, всё в тютельку легло, и, заметь, Водолей так козырно к Марсу стоит, что просто конфетка. В общем, в субботу делай.

– Спасибо тебе, корефан, – говорил растроганный Штаны, – всё, теперь на дело спокойно пойду, с меня коньяк и килька.

В субботу Паша Нострадамус являлся на катран, где и подвергался обычной процедуре.

На следующий день Штаны звонил вновь.

– Слышишь, Нострадамус, – подозрительно говорил он, – а ты меня не развёл часом? Иду на дело, а там уже мусора. Как же так получается, чтоб они все сдохли?

– Да ты уж прости, дружище, – извинялся Паша, – моя вина, недоглядел. Всё учёл: и Марс, и Водолея, и Близнецов с Девой, а вот Волосы Береники профукал. Они, волосы эти, всю малину и изгадили. Не один ты обломался, я и сам в полном пролёте.

– Ты уж смотри, – после серии жалоб и проклятий говорил отходчивый Штаны, – в следующий раз волосы эти, чтоб они у твоей Вероники со всех мест повылазили, не забудь, а то совсем жизнь хреновая пошла, хоть зубы на полку клади.

– Ладно, Штанишки, ты прости, если можешь, – совестился Паша, – уж в следующий раз всё точно будет, без ошибки.

Фугас был человек непьющий. Он работал на заводе «Красная Заря», обслуживал одновременно десять токарных станков, постоянно висел на доске почёта и бессменно владел переходящим красным знаменем.

От щедрот родного завода Валя жировал в отдельной двухкомнатной хрущёвке, колесил на автомобиле «Нива», раз в год отъезжал по путёвке в Пицунду и водил домой дешёвых шлюх, отирающихся возле гостиницы «Спутник». Внешне Фугас был жуткий урод, что успеху у противоположного пола не способствовало.

Раз в неделю Валя посещал парк, в глубине которого находилась поляна, известная среди завсегдатаев, как Кормилица. Была Кормилица оборудована шикарным навесом, под которым стояли монументальные сооружения – внушительные сосновые столы с прибитыми к ним по обе стороны здоровенными лавками. У входа в Кормилицу имел место врытый в бетон щит, на котором красовался плакат со следующей надписью:

Шахматный городок. Распивать спиртные напитки и играть в азартные игры категорически запрещено!