Лола и единственная свидетельница
Шрифт:
Тишина во дворе показалась мне райской. На четвертом этаже старушка опять поливала свои оранжевые анациклусы, и лиловые бигуди в ее волосах напомнили мне о фрау Балибар. Ведь именно ей раньше принадлежала квартира, в которую сегодня должна переехать моя лучшая подруга. С недавних пор фрау Балибар жила у своей лучшей подруги за городом, но на память о себе она оставила нам свое «словарное дерево». Фарфоровые черепки с надписями, подвешенные на веревочках, тихонько звенели на ветру, как будто сожалели, что Фло и остальные так долго не едут.
На третьем этаже грустная женщина убирала со стола. Я заметила,
– Что лучше всего добавить? – услышала я его вопрос и удивилась, как хорошо все слышно. Раньше я такого не замечала, но раньше мне и не приходилось проводить все свое время в инвалидной коляске у открытого окна.
Сосед кивнул, ухмыльнулся и снова что-то записал на листочке, и тут меня отвлек свист. Он доносился слева.
В саду фрау Балибар стоял мальчик с худощавым лицом, темными глазами и в небесно-голубых шароварах, на которых были вышиты огромные ярко-красные цветы. В левой руке он держал видеокамеру. Она была нацелена на мое окно. А за ним я разглядела черные растрепанные волосы моей лучшей подруги.
– Энцо! Фло! – взвизгнула я. – Ну наконец-то!
Сосед поднялся и закрыл окно в пристройке. У него была козлиная бородка, длинный острый нос, и когда он взглянул на меня, подняв голову, лоб у него сморщился. Но мне уже не было до него дела. Мне хотелось к Фло. Тем временем домой вернулась мама. Она взяла Леандро, и папай с Джеффом снесли меня в инвалидной коляске вниз. Джефф – друг мамы Фло и отец Алекса. У него волосы до плеч, и он собирает их в хвостик. А когда он смотрит на меня своими зелеными искрящимися глазами, я начинаю ужасно скучать по Алексу.
– Хочу передать тебе привет, – сказал Джефф. – Сегодня звонил из Парижа Алекс.
Внизу Энцо снимал, как разгружают машину.
– Осторожно, осторожно! – кричал он. – Там ценный груз из Бразилии! Пожалуйста, донесите его до прихожей целым и невредимым!
– Псих! – пробормотала я, но грузчики, которые как раз тащили шкаф Фло, только ухмыльнулись.
Когда я на своей инвалидной коляске вкатилась из прихожей в их гостиную, мне снова вспомнилась мадам Балибар. Мы познакомились с ней прошлым летом, и я вдруг затосковала по аромату яблочного пирога, который она пекла для нас в своей крошечной кухоньке. Правда, тогда в инвалидной коляске сидела Фло, и, кстати, свои первые шаги без костылей она сделала именно здесь, в гостиной фрау Балибар.
Теперь эту квартиру было не узнать, так как недавно ее объединили с соседней. Везде пахло свежей краской, а в гостиной уже высилась гора коробок, которые таскала моя лучшая подруга.
Из окна гостиной были видны и окно моей комнаты, и пристройка. Можно было даже заглянуть в комнату на первом этаже, но кроме угла платяного шкафа и чахлого цветка в горшке на подоконнике, там не было ничего интересного.
А вокруг меня кипела жизнь. Пенелопа
– Здравствуй, соседка! – поздоровалась она со мной своим бархатным голосом. – Рада тебя видеть!
Папай с Джеффом выгружали из машины тяжелые вещи, а грузчики, пыхтя, тащили их в прихожую. Попутно обнаружилась мебель, которой я раньше у Фло даже не видела: синий диван, письменный стол и несколько огромных коробок из «Икеи».
– Заносите в гостевую комнату, – скомандовала Пенелопа.
– В комнату Энцо! – поправил Энцо, который волочил за собой чемодан размером со шкаф в прихожей. – Сюда, пожалуйста!
– Он не спит с пяти утра, – шепнула мне на ухо Пенелопа. – Волнуется еще больше, чем мы. Подожди, Джефф, тут хрупкие вещи!.. – она бросилась к двери и помогла Джеффу внести ящик со стеклянной посудой.
Мне вдруг показалось, что я со своей инвалидной коляской только занимаю место и всем мешаю.
– Эй, – крикнула я Фло, которая поставила прямо передо мной коробку с компакт-дисками Пенелопы, – ты хочешь меня замуровать здесь навеки?
– Ох, прости! – подруга вытерла взмокший лоб рукавом футболки. – Подожди, сейчас все сделаем.
Она вывезла мою коляску из прихожей в кухню. После ремонта та стала раза в два больше, чем была. У стены цвета летней лужайки уже стоял обеденный стол. Через дверь из сада сюда проникал солнечный свет, рассыпая зайчики по светлому деревянному полу.
– Ух ты! – восхитилась я.
– Посмотрим, что ты скажешь, когда увидишь остальное, – ответила Фло. – Мы решили покрасить все комнаты в разные цвета, – голос у нее прямо дрожал от радости. – До сих пор не могу поверить, что мы будем здесь жить. А это владения Пенелопы, – она вкатила меня в комнату в конце прихожей. Стены здесь были темно-красными, а посредине стояла огромная кровать, которую Пенелопа с Джеффом отыскали в прошлые выходные на припортовой барахолке.
– Напрашивается мысль о скором появлении младенцев, – хихикнула я.
– Думай, что говоришь, – отвесила мне подзатыльник подруга. – Хватит с меня чокнутого сводного братца. Хорошо, что Джефф оставляет свою квартиру. Если б он вздумал переночевать у нас с Алексом и Паскалем, было бы жутко тесно.
– Тогда пусть Алекс ночует у меня, – предложила я. – А моего братца переселим в твою комнату.
– Лучше в комнату Энцо, – усмехнулась Фло.
Она подтолкнула коляску в другой конец прихожей. Дверь была закрыта, а когда мы ее открыли, то увидели Энцо, лежащего на спине посреди комнаты на новеньком деревянном полу, раскинув руки и ноги в стороны. Он лежал неподвижно и смотрел в потолок так, будто над ним было звездное небо. Собственно, почти так оно и было. Потолок был темно-синий, усыпанный крохотными золотыми точками. Стены были выкрашены такой же золотистой краской. Под окном стояла коробка с надписью «Кулинарные книги». Энцо – замечательный повар и собрал целую коллекцию книг. К музыке он тоже неравнодушен. В свой первый день в школе он устроил целое шоу на учительском столе. Вот и теперь он барабанил по дощатому полу кончиками пальцев, не замечая, что у него появились слушатели.