Лондон у ваших ног
Шрифт:
А на рынках людей полным-полно. Там настоящая тусовка: гам, суета, музыка играет. И в каждом московском районе муравьиная тропа на эти рынки буквально не зарастает ни зимой ни летом. Люди с сумками, тележками, рюкзаками со всех сторон тянутся. Чтобы принять столько гостей, сколько мы запланировали, мне по этой тропке тоже нужно прошагать пару раз.
Под разухабистый голос Маши Распутиной, что доносился из динамиков на рынке, я тащу тяжелые сумки. Позвоночник предательски поднывает. Голубоглазая украинка, увидев мою внушительную поклажу, ласково зазывает:
— Хозяюшка, ножки для холодца
— Может, и забыла, но уже не донесу, — устало огрызаюсь я.
— Да ты побачь, якие, теленочка только забили.
Я машу рукой, и еще пара килограммов утрамбовывается в мою бездонную сумищу. В низу живота больно потянуло и стало колоть.
За неделю приготовлений холодильник распух и по ночам жалобно скулит. Даже ему эта ноша тяжела. «Надо бы новый купить, пока не сломался», — думаю я, ворочаясь в постели. Стараясь отвлечься от тревожных мыслей, припоминаю, что еще забыла для торжества. Вроде все есть: рыбка белая, рыбка красная, икорка, салатики приготовила. Но сон не идет, возвращая к странному событию предыдущего дня.
Между приготовлениями успела забежать на работу, взять рукопись для правки. Узнала, что ко мне заезжал какой-то господин. Оставил записку.
— Богатырского вида и очень ни-че-го, — передавая мне конверт, заявила продвинутая редактор Леночка, блестящий знаток в этой области. Она кокетничала при одной мысли о явно понравившемся ей господине.
Записка была от него. До предела лаконичная: «Каждый вечер жду твоего звонка». И подпись.
«Все-таки я молодец, — похвалила я себя, — не встречалась с ним со дня приезда». Помчалась домой, оставив свои думы о Николае на потом. Было очень некогда. Наскоро запихнула в себя бутерброд с вареной колбасой и, помыв телячьи ножки, стала варить холодец. И вдруг мне становится муторно. Тошнота к горлу подступает. Ну, думаю, или колбаса, которую заглотила, оказалась несвежей, или хохлушка обманула, тухлые ножки подсунула. Подхожу к кастрюле, крышку открываю и… бегом в туалет. Отдышалась и снова нос в кастрюлю. Нет, с ножками все в порядке. Не в порядке со мной. Мысль о давно забытом состоянии обожгла: неужели беременна? Подбегаю к календарю. Вечно я все путаю, не могу вспомнить точные даты.
Звоню знакомому врачу.
— Приходите, — говорит, — завтра, анализ сделаем. Сколько лет не беременели? Почти двадцать? Подарок мужу сделаете. Взрослая дочь? А знаете, как приятно в таком возрасте мужу ребеночка родить?
Проворочалась в нетерпении до утра. Спозаранку бегом в консультацию. На стульчиках чинно в очередь сидят беременные девочки, про пеленки разговаривают. Не могу представить себя на их месте.
Двери кабинета распахиваются. Увидев меня, врач без очереди приглашает войти.
— Ой, какая прелесть! — Она рассматривает презент из Англии. — Сейчас быстренько медсестру в лабораторию пошлю. К вечеру позвоните, анализ будет готов.
Выхожу из кабинета, смотрю на круглые животы девочек.
Надо бежать домой — накрывать стол.
Скатерти белые, как в ресторане. Специально отдавала в прачечную накрахмалить.
Салаты поставила с двух концов, чтобы каждый смог дотянуться. Икры две баночки — тоже по краям. Холодец просто красавец, на три кюветы получился.
Вспоминаю, что в четыре надо позвонить в консультацию.
— Поздравляю! — раздается голос докторши.
— Это точно? — не могу еще до конца поверить я.
— Хоть это и самый быстрый анализ, но мы никогда не ошибаемся, — обиженным голосом гундосит она.
Запах чего-то съестного со стола бьет в нос, и я снова несусь в туалет.
На пороге Миша.
— Я женщину из паспортного стола в гости пригласил, — выкрикивает он мне вслед.
Последние слова доносятся до меня сквозь шум спускающейся воды в бачке. Перехожу в ванную. Вытираю полотенцем лицо.
— Ты слышишь меня? — вопрошает муж через дверь.
— Какую женщину? — не понимая, о чем он, я думаю, как муж воспримет необычную новость.
— Которая справку Алечке дала. Решил, может быть, нам что-нибудь еще от нее понадобится. — Молчание и опять его голос: — Она нужный человек, всегда пригодится.
— Она же ни с кем не знакома, — отвечаю я и, намочив полотенце, кладу его на грудь.
— Не знакома — познакомится. Очаровательная женщина, очень коммуникабельный человек.
«Господи, ну что за дурацкие идеи ему в голову приходят!» — раздражаюсь я.
— В некотором роде мы ей обязаны. Без нее бы не было свадьбы, — через дверь как бы оправдывается муж.
Я вся покрываюсь потом, и тут же меня охватывает озноб.
— Что ты там застряла? — сердится Михаил.
— Принимаю душ, — открыв краны, кричу я, и действительно раздеваюсь.
Гости тянутся очень недружно. Пришедших сразу усаживаю за стол, разместиться больше все равно негде. Пока все не собрались, принесла альбом, показываю фотографии с английской свадьбы. Альбом передают друг другу, спрашивают, кто есть кто.
— Это отец жениха, — объясняю я, — это мать. А это я.
В вечернем туалете меня никто не узнает. Я бегу в соседнюю комнату и надеваю свое длинное платье, как это я не догадалась сразу? Выхожу к гостям. Те ахают.
Не дождавшись всех, разливаем шампанское. Тост за меня.
Залпом выпиваю фужер и неожиданно выпаливаю новость:
— Скоро у нас с Мишей будет ребенок.
Все переглядываются, воспринимая это как шутку. Миша просит повторить.
Шампанское ударяет в голову и в порыве чувств к новому существу, которое уже во мне, принимаю решение, навсегда забыть английское приключение, возвратиться в лоно семьи. Твердо повторяю это про себя.
— У тебя что-то подгорело на кухне, — слышу я голос Миши. Он морщит нос и выходит.
Шурша вечерним нарядом и стараясь не зацепить расставленные на столе тарелки, я через гостей пробираюсь следом.
— Что ты такое несешь? — неожиданно зло набрасывается на меня муж.
Он никогда не был так груб со мной.
— Я сказала… сказала… — Бросаю взгляд на плиту, что же там подгорело? Плита чистая. На ней ничего нет. Значит, Михаил специально позвал меня в кухню, чтобы я подтвердила.