Лондонцы
Шрифт:
— Эту комнату нужно оставить в том виде, в каком она есть, — решил Леон. — Вашему отцу будет приятно, что в доме чистота и уют. У вас, кажется, есть еще свободные помещения, я могу занять любое из них.
— В одном хранится всякий хлам, — вздохнула Кейт. — Впрочем, это вряд ли смутит квартирмейстера, если потребуется непременно кого-то ко мне поселить.
Они миновали ванную. Открывая дверь следующей за ней спальни, Кейт сказала:
— Мебель здесь не такая хорошая, как в комнате отца, но зато из окна видна пустошь.
Леону,
Огромная кровать была накрыта пуховым одеялом нежно-голубого цвета. Уютно выглядело и кресло возле окна. Плетеный столик в изголовье кровати радовал взор, а желтенький абажур лампы оживлял всю обстановку, чудесно гармонируя с цветастыми половиками. Белый комод хорошо сочетался с туалетным столиком у стены напротив. В алькове на полках имелись книги, а высушенные цветы в стоящей на подоконнике вазе источали приятный терпкий аромат.
— Обстановка почти спартанская, — засомневалась Кейт. — Некуда повесить одежду, и нет обогревателя. Да и вообще здесь тесновато.
— Я моряк, — непринужденно напомнил Леон и улыбнулся, растроганный ее представлением о том, что такое спартанская обстановка. — Я приучен содержать свое имущество в чистоте и порядке даже в помещении, где мыши трудно повернуться. А здесь, по моим понятиям, настоящие хоромы.
Он опустил вещевой мешок на пол.
— Не знаю, как долго я у вас проживу. Может быть, пару месяцев, а там видно будет. Все зависит от того, когда медкомиссия признает меня годным для дальнейшей службы.
— Два месяца? — искренне удивилась Кейт. — Но ведь вы можете передвигаться только на костыле! Разве вы так быстро выздоровеете?
— Это сейчас я хожу с костылем! — уверенно возразил Леон. — Подождите, через две недели я выброшу его в поленницу, а еще через месяц стану совершенно здоровым.
Кейт не стала спорить, не зная истинного характера ранения, но заподозрила, что Леон чересчур оптимистичен. Внезапно она осознала, что они стоят слишком близко друг к другу и что спальня действительно маленькая.
— Я, пожалуй, спущусь и включу приемник, — поспешно заявила она, опасаясь невольно испортить непринужденные отношения, возникшие между ними. — Ведь сегодня сочельник, можно послушать программу рождественского богослужения.
Леон предусмотрительно отступил на пару шагов, освобождая проход.
— Я пока разложу вещички, — непринужденно сказал он. — Кстати, у меня есть немного рому. Если хотите, можно добавить его в рождественский пудинг. И даже налить один колпачок в следующую чашку чая по случаю праздника.
Его смуглое лицо вновь осветилось белозубой улыбкой.
Вот так этот вечер вопреки мрачным ожиданиям Кейт стал не тоскливым и одиноким, а забавным и веселым. Леон, в притворном ужасе от того, что в доме нет
— Я давно заприметил остролист в саду вашего соседа, — очень довольный своим трофеем, признался он, кладя ветки на стол. — Я тогда еще подумал, что не стоит пренебрегать такой возможностью. На рынке в Льюишеме такие ветки продаются по три пенса за штуку.
— А у которого из соседей? — хихикнула Кейт. — У того, что слева от меня или справа?
— Тот участок, который слева. Если это хороший человек, он не рассердится, а если скверный, то Бог нам простит, верно?
Соседом слева был мистер Ниббс.
— Бог простит, — кивнула Кейт. — Где мы развесим остролист? Может быть, над фотографиями?
— И над зеркалами тоже! И оставим одну веточку для украшения рождественского пудинга. У вас ведь он, надеюсь, есть? — Леон скорчил испуганную физиономию.
— Конечно! Я приготовила его, надеясь, что ко мне придут подруги. Но Гарриетта вызвалась дежурить на «скорой помощи» — она водит машину, а Эллен подобрала столько бездомных собак и кошек, что боится оставить их без присмотра. Только предупреждаю: ни изюма, ни сушеных фруктов в пудинге нет, я добавила вместо них заменитель.
— И что же он собой представляет? — поморщился Леон. Кейт не удержалась и прыснула со смеху.
— Тушеную морковь!
Леон закатил в притворном отчаянии глаза и вдруг выпалил:
— Тогда придется добавить в пудинг побольше рому!
В этот вечер Леон обучил Кейт новой игре в карты. Она называлась «брэк» и чем-то напоминала покер. Потом они слушали трансляцию рождественского песнопения. Звук оставался громким, и сирены тоже молчали.
— Кажется, этой ночью нам повезет, — сказала Кейт, когда они уже собрались ложиться спать.
Леон понял, что она говорит о ночном небе, свободном от германских бомбардировщиков, и серьезно добавил:
— Мне уже крупно повезло сегодня. Не загляни вы в паб и не предложи мне свободную комнату, я бы ночевал в переполненной ночлежке.
Кейт покраснела, смущенная неожиданной благодарностью, и торопливо возразила:
— Но тогда бы и я провела этот вечер в одиночестве! Если, конечно, не принимать в расчет общество Гектора.
Она протянула ему кружку с шоколадно-молочным напитком.
Леон взял ее и, помолчав, непринужденно воскликнул:
— Так или иначе это был чудесный вечер. А теперь пора спать. Спокойной ночи, Кейт. Счастливого Рождества!
— Счастливого Рождества, Леон!
Он ушел к себе, а она еще долго стояла на кухне одна, прислушиваясь к стуку костыля на лестнице и скрипу двери. Потом костыль глухо стукнулся об пол спальни, и она улыбнулась, представив, как он, случайно уронив его, чертыхается, пытаясь поднять.