Лонтано
Шрифт:
– По крайней мере, – заключила она, – у развода есть свои положительные стороны: все неприятное делится на двоих.
У нее был тонкий голос, не гармонирующий с ее лицом скорбящей Богоматери.
– А как дела у тебя? – спросила она дружеским тоном.
Он вымучил какие-то банальности о своей поездке в Африку. Она покачивала красивой головой, на самом деле почти не слушая. Ему самому было неинтересно то, что он говорил. В уголке сознания он всегда задавался вопросом: догадывается ли она о его чувствах?
Пока София жила с Лоиком, он держал ее на расстоянии. Теперь, когда
– Ты знаешь, что я жила в Африке? – небрежно спросила она.
Ее черная шевелюра переливалась под зеленой листвой каштанов.
– Вот так новость!
– У моего отца были там дела.
– Какие дела?
– Металлы, как всегда.
– В каких странах?
– В бывших итальянских колониях. Эфиопия, Сомали, Эритрея…
Он попытался представить себе маленькую девочку, резвящуюся на латеритных [20] тропинках у подножия гигантских плюмерий, [21] но быстро опомнился. Она все выдумала: он прекрасно знал, где она выросла и где училась.
Она рассмеялась – снова искренне, по-товарищески.
– Несу всякую чепуху, – призналась она. – В жизни там не бывала. У тебя ведь есть на меня досье?
20
Латерит – богатая железом и алюминием поверхностная формация в жарких и влажных тропических областях, образованная в результате выветривания горных пород. Обычно красного цвета.
21
Плюмерия – род тропических деревьев семейства кутровых. Отличается удивительным ароматом.
Вместо ответа он улыбнулся. Едва он приближался к ней, его охватывала неодолимая апатия. Не оставалось ни сил, ни энергии, хотя нервное напряжение так и пульсировало под кожей.
Неожиданно Мила и Лоренцо бросили свои игры и прибежали требовать полдник. Эрван пошарил в кармане в поиске монет, чтобы купить им мороженое, но София уже достала из сумки – винтажная вещица от Баленсиаги – печенье и «Актимель», которые они проглотили в одно мгновение. И исчезли с той же скоростью, что и появились. После мрачного обеда у бабушки с дедушкой они возвращались к жизни.
– Когда я была беременна, – продолжала София, провожая их взглядом, – я была такой же, как многие красивые женщины. Мечтала, чтобы это скорее закончилось и я снова стала такой, как раньше. Я не желала ни набрать хоть один лишний килограмм, ни пропустить хоть одну вечеринку. А главное, я хотела все держать под контролем. Но ребенок в твоем животе уже все за тебя решил. Может, он сам и решает, когда появиться, а?
Она прикурила сигарету. Детская площадка – последнее место, где нечто подобное можно проделать, но он любил ее и за это: за беспечную – и вполне естественную – манеру навязывать другим свою волю.
Почти мгновенно перед ними воздвиглась мать семейства с перекошенной физиономией и сжатыми кулаками:
– Вы что, с ума сошли?
Эрван, даже не вставая со скамейки, продемонстрировал свой бейдж с триколором:
– Полиция. Отойдите, пожалуйста.
Та застыла на несколько секунд, не зная, что сказать.
– Отойдите, или я устрою повальную проверку во всем парке!
Растерявшая свой благородный пыл дама побагровела и убралась, не говоря ни слова.
– Ну и рожа у нее была! – прыснула София.
Эрван улыбнулся в ответ. Он был доволен своим маленьким подвигом, но куда приятней было бы развлечь ее разговорами. Если надо закадрить официанток или продавщиц, ему равных нет, но перед ней он пересыхал, как печь для пиццы.
– Когда ты познакомишь нас со своей невестой? – осведомилась она, будто прочитав его мысли.
– У меня сейчас никого нет.
– Я иногда спрашиваю себя: ты коп или монах?
Снова он не нашелся что ответить и предпочел уставиться на орду ребятишек, которые с жутким гомоном носились во все стороны. Мила и Лоренцо болтались на тарзанке.
Заметив, что Эрван не реагирует на ее подколы, София заговорила о своем отдыхе в Тоскане, потом о многочисленных поездках из Парижа в Милан и обратно. Она собиралась создать дизайнерскую фирму – изготовление и продажа итальянской мебели. Эрван знал, что так или иначе она придет к единственной действительно важной для нее теме: войне, которую она вела против Лоика ради получения развода и опеки над детьми. По неясным мотивам его брат отказывался официально оформить их расставание.
– Я кое-что тебе принесла.
Она достала коричневый конверт формата А4 и открыла его: там лежали фотографии Лоика, общающегося с какими-то явно подозрительными типами. Незачем было рассматривать дважды, и так понятно, о чем речь: его брат покупал наркоту у второразрядных дилеров. Дата и время были указаны в уголке каждого снимка.
– Ты установила за ним слежку?
– Только когда он с моими детьми.
– У тебя с головой не в порядке?
– Это у него с головой не в порядке. По моим подсчетам, он сейчас на дневной дозе в пять граммов. – Она взяла одну из фотографий и сунула ему под нос. – Видишь это? Сделка происходит на паркинге в Ле-Аль около одиннадцати вечера. Если приглядишься, увидишь спящих в машине детей.
Эрван вернул ей снимки. София снова прикурила сигарету. Зажав ее губами, она нервно запихала фотографии обратно в конверт и снова сунула ему в руки.
– И что ты хочешь, чтобы я с ними сделал?
– Начни расследование против Лоика.
– Я в угрозыске, – заметил он ледяным тоном.
– Обратись к коллегам из наркоконтроля. Пять граммов – это больше, чем для личного пользования, это запас для торговли. Он может считаться…
– Ты сейчас говоришь о моем брате.
– А еще об отце моих детей. О наркомане до мозга костей, который утверждает, что в состоянии оставлять себе детей каждую вторую неделю, отводить их в школу, кормить, заботиться о них при любых обстоятельствах и…