Лорд Грешник

Арчер Кэтрин

— Вам не следовало идти против своих принципов. Никто не мог требовать этого от вас.

— Я с радостью подчинялась, ибо делала это ради того, чтобы Йэн женился на мне!

— Барбара, вы имели право выбора. Все было в ваших руках.

Барбара еще яростнее замахала пистолетом и закричала:

— Легко тебе говорить, мисс Высокомерие! Ты стала женой графа. А мне придется возвращаться домой ни с чем. И это после того, как мой отец отдал все, что мог себе позволить, на мой гардероб, чтобы я произвела хорошее впечатление! Деньги, которыми Йэн попытался

откупиться от меня, — ничто в сравнении с богатством, что было бы у меня как у жены будущего графа Драйдена. Они, мои родители и сестры, надеялись, что я обеспечу их.

— Так это вы наняли Уолли Кэмпа, чтобы он утопил меня в море?

— Кретин! Когда не удалось скинуть тебя с лестницы, пришлось искать союзника. Только жалкий пьяница оказался ни на что не способен! — Барбара злобно сощурилась. — Следовательно, мне самой придется завершить дело. Сегодня ночью ты встретишь свою смерть на скалах. Это единственный выход.

Мэри отступила на шаг.

— Моя смерть не принесет вам никакой выгоды. Йэн попросил вас уехать домой.

Мэри не видела холодную улыбку Барбары, но почувствовала ее в голосе:

— Когда станет известно о твоей смерти, я немедленно вернусь в Синклер-Холл предложить посильную помощь Йэну и его отцу. Смерть обожаемой жены и невестки раздавит их. Йэн будет нуждаться во мне, пока не придет в себя.

Мэри не стала спорить с сумасшедшей, не стала объяснять, что вряд ли Йэн будет раздавлен смертью «обожаемой жены». Барбара не могла бы ошибиться сильнее, но нельзя ли как-то использовать ее ошибку в своих целях?

— Йэн заподозрит вас.

Барбара заколебалась, но лишь на мгновение.

— Ошибаешься!

— Я говорила ему, что вы, возможно, связаны с этим. У нас не было доказательств, поэтому он и отослал вас домой, а не выдвинул обвинения. Даже если он не заподозрит вас вначале, вам не избежать следствия. Я не сяду на эту лошадь, и можете стрелять. Кто-нибудь услышит выстрел!

Барбара в ярости вскинула руки.

— Может, ты говоришь правду, а может, и лжешь! Но даже если это правда, мне все равно. Слышишь? Мне уже на все наплевать! Даже если Йэн не захочет меня, тебя он не получит! Если ты не лжешь, моя жизнь разрушена. Так пусть будет разрушена и твоя! — Она махнула пистолетом в сторону лошадей. — Теперь быстро на лошадь, или я пристрелю тебя на месте, и будь что будет!

Образумить Барбару уже было явно невозможно. У Мэри оставалась одна надежда — перехватить пистолет. В голову пришла одна мысль. Мэри не знала, удастся ли воплотить ее в жизнь, но постараться стоило. Нельзя поддаваться отчаянию. Только бы удалось усыпить бдительность Барбары, притворившись покорной.

Она обреченно ссутулилась и как бы неохотно двинулась к лошадям, намеренно стараясь пройти как можно ближе от Барбары, не забывая, однако, о пистолете в ее руках и мысленно молясь о счастливом случае.

И случай представился: одна из лошадей фыркнула, чем на мгновение привлекла внимание Барбары. Но для Мэри этого мгновения было достаточно. Она подскочила к Барбаре и вцепилась в пистолет. Та

отреагировала немедленно, ее пальцы сжались сильнее, но Мэри с решимостью, рожденной отчаянием, не отпускала.

Женщины яростно боролись за оружие, когда Барбара вдруг споткнулась о кучу сена, пошатнулась и выпустила из рук не только пистолет, но и фонарь.

Пистолет остался в руках Мэри, фонарь упал на пол, разбрызгивая горящее масло… Огонь немедленно перекинулся на сухое сено. Мэри бросилась затаптывать его, но было слишком поздно, и она попятилась от пламени, лизнувшего ее тонкий пеньюар.

Лошади в страхе заржали, и Мэри кинулась отвязывать их. Развязав наконец узлы, Мэри побежала открывать двери конюшни и увидела бегущую впереди Барбару.

— Лошади Йэна! Его лошади! Мы должны спасти их, они для него — все! — кричала Барбара со слезами на глазах. — Он никогда не простит меня, если они погибнут.

Желание убить Мэри, кажется, было благополучно забыто, и Барбарой завладела новая навязчивая идея — уберечь Йэна от страшного удара.

В этом Мэри могла с ней согласиться. Йэн никогда не оправится от потери любимых лошадей. Но тут, почуяв огонь, запаниковали остальные животные, и Мэри поняла, что вдвоем они не справятся.

Моля Бога, чтобы Барбара действительно не слишком сильно опоила своим зельем конюхов, Мэри побежала к их комнатам в дальнем конце конюшни. Здесь лошади еще не почуяли пламя, но уже были беспокойны.

Мэри в отчаянии заколотила в двери, призывая на помощь. В конце концов, из одного помещения появился явно одурманенный, шатающийся Лестер.

— В конюшне пожар! Мы должны разбудить остальных и вывести лошадей. Быстро.

Ужас появился в затуманенных глазах Лестера, и он как будто очнулся. Вскоре и остальные четыре конюха — правда, далеко не такие бодрые, как хотелось бы Мэри, — выползли из своих комнат и стали надевать на лошадей шоры и выводить их из конюшни.

Огонь уже распространился по всему зданию, и Мэри побежала проверить, не остались ли животные в дальнем конце. Все двери конюшни теперь были распахнуты, сквозняк лишь раздувал пожар.

Дышать становилось все труднее, каждый вдох обжигал горло и легкие. Необходимо покинуть горящее здание, но тут она услышал хриплое ржание. Сквозь дым и огонь она разглядела фигуру в длинном плаще, возившуюся у дверцы денника, где белый жеребец Йэна в страхе вставал на дыбы и колотил по воздуху копытами.

Мэри бросилась туда, оттолкнула Барбару и легко отодвинула щеколду. Странно, что Барбара столько возилась, подумала она и быстро пригнулась к полу, чтобы не попасть под копыта выпрыгнувшего из денника жеребца. Бог даст, он как-нибудь выберется из конюшни.

Подняв голову, Мэри увидела, что Барбара лежит на спине. Мэри позвала ее, но Барбара не шевельнулась. Вероятно, она надышалась дыма, уже такого густого, что невозможно было разглядеть что-либо на расстоянии нескольких дюймов.

Мэри пробралась к лежащей женщине, но не смогла привести ее в чувство, подхватила ее под мышки и поволокла к двери.