Лорд и леди Шервуда. Том 3

Вульф Айлин

С усмешкой посмотрев ей в глаза, Гай перевел взгляд на Вилла:

– Доброй ночи вам обоим! К полудню ждите третьего гостя – вашего лорда, брата и супруга. Трех часов вам хватит исповедоваться и попрощаться, а потом, Вилл, мы втроем посмотрим, как истает в огне женщина, которую вы оба любите, а я ненавижу так же сильно, как и она меня. Дальше наступит ваш черед – сначала твой, позже Робина. С удовольствием буду смотреть в его глаза, когда он увидит, как жгут твои внутренности, а потом его собственные. И все для вас закончится.

– Это для тебя все закончится, а не для нас. Недолгая боль, а следом за ней –

бескрайние Заокраинные земли. Там мы забудем о самом твоем существовании, – спокойно сказал Вилл, пристально глядя на Гая. – А вот ты о нас будешь помнить до конца своих дней. Когда же умрешь, то упадешь в бездну мрака и вечно будешь плавиться в крови, которую пролил за всю свою жизнь.

– Я, кажется, ошибся, заботясь о ваших исповедях, и священник вам не нужен, – усмехнулся Гай, отвечая Виллу таким же пристальным взглядом.

Он понял свою оплошность через мгновение, попытался отвести глаза в сторону, но Вилл не позволил, медленно, но неотвратимо ломая волю Гая и обращая его взгляд внутрь души.

– Мерзко, правда? – негромко спросил Вилл, пресекая попытку Гая вырваться из-под его власти. – Ничего, кроме предательств, жажды власти, зависти, желания обладать?

– Если ты меня сейчас же не отпустишь, я прикажу запереть Марианну в другой темнице! – прорычал Гай, взбешенный и тем, что увидел внутри самого себя, и тем, что позволил Виллу захватить его волю в плен.

Услышав угрозу, Вилл закрыл глаза. Гай почувствовал себя свободным и быстрым шагом вышел из темницы, взмахом руки приказав ратникам следовать за ним.

– Робин был прав: задатки у него есть! – усмехнулся Вилл, глядя на закрывшуюся за Гаем дверь. – Несколькими прикосновениями вырвал тебя из беспамятства!

– Змеиный укус – вот на что похоже его прикосновение, – шелестом отозвался голос Марианны.

Больше он не услышал от нее ни слова. Выждав немного времени, Вилл позвал ее, но она не ответила, и он понял, что она снова потеряла сознание. Он попробовал дотронуться до нее и вспомнил Гая недобрым словом: как тот и пообещал, Вилл смог дотянуться до Марианны, но самыми кончиками пальцев, для чего ему пришлось распластаться по полу, натянув цепь до предела. Но все же он дотянулся и отдавал ей собственные силы до тех пор, пока не услышал, как ее тяжелое и частое дыхание стало ровным и легким. Марианна оказалась права: на этот раз ему пришлось отдать столько, что он сам с трудом поднялся на ноги. Плечо исходило тупой болью, Вилл прижался лбом к холодной сырой стене и закрыл глаза.

Горло сильно саднило. Кажется, он кричал Гаю, чтобы тот остановил палача. Вилл и сам это плохо помнил, как не помнил ни слова из ответов Гая. Он опять увидел перед собой широко раскрытые, слепнущие от боли глаза Марианны и услышал ее голос, бившийся молящим шепотом: «Вилл, не смотри на меня, закрой глаза! Прошу тебя!» Но он был не в силах исполнить ее просьбу и смотрел, как она кусает губы, чтобы удержать рвущийся крик. Лучше бы она кричала – ей стало бы хоть немного легче. Но Марианна молчала, возможно, из гордости, но в глубине души Вилл был уверен, что она молчала ради него.

Невольно в его памяти ожил давний разговор с Марианной. Он утверждал, что шериф и Гай Гисборн обойдутся с ней милосердно, попадись она им в руки. Марианна уверяла его в обратном, но он не поверил. Глупец! Разве можно так

бесшабашно разбрасываться словами, задавать вопросы, не слушая, что говорят в ответ? Он не услышал Марианну, но сам был услышан. Боги непостижимы в своих поступках. Спросил – обрети искомое знание, и не просто обрети, а сам поспособствуй своему же прозрению. С еле слышным стоном Вилл потерся лицом о сырую стену. Он не только узнал ответ на вопрос, о котором уже позабыл, а сделал все, чтобы ненужный ответ был получен, и своими глазами убедился, как все-таки с ней обойдутся: без малейшего снисхождения, с куда большей жестокостью, чем обошлись с ним самим. Как он мог поддаться собственной слабости, преступным чувствам к жене брата, пусть даже Робин знал о них? Вспомнив все, чему недавно был свидетелем, Вилл содрогнулся от ярости, не находя себе ни оправдания, ни прощения.

Факел погас, затрещав напоследок и выбросив сноп искр. В наступившей темноте был слышен только мерный стук капель, падавших с потолка там, где в стене было вырублено крохотное окно. Теперь он даже не мог взять ее на руки и согреть собственным теплом. Впрочем, на соломе и под плащом она не должна была мерзнуть. Словно почувствовав его мысли о ней, Марианна еле слышно простонала. Солома зашуршала – она повернулась на бок и обхватила руками живот. Началось, понял Вилл, и крепко стиснул зубы. Сейчас он и сам уже не знал, что для нее будет лучше – дожить до костра или умереть так, как она и сказала ему. Он надеялся на спасение, но только потому, что никогда не разрешал себе впадать в отчаяние. Но и без того слабая надежда таяла, словно ее подтачивали и размывали эти холодные капли воды, звук которых он отчетливо слышал.

В конце концов он потерял счет и каплям, и времени. Когда вновь заскрипели засовы, Вилл очнулся и бросил взгляд на оконце, убедившись по темноте, что еще глухая ночь. Дверь распахнулась, и яркий свет, хлынувший из коридора, ослепил его. Он искоса посмотрел на вошедшего и разглядел на его одежде герб Гая Гисборна.

– Что вам опять надо? – устало вздохнул Вилл. – Еще даже не рассвело!

– А ты ждал меня только к полудню? – услышал он в ответ глухой, стремительный голос.

Онемев от неожиданности, Вилл резко обернулся. Перед ним в облачении ратника Гисборна стоял лорд Шервуда.

– Робин! – беззвучно выдохнул Вилл.

Они стиснули друг друга в объятиях. Робин отстранил Вилла и вгляделся в его лицо:

– Ты цел?

– На мне не прибавилось ни царапины, – сказал Вилл, и его глаза, вспыхнувшие при виде брата безудержной радостью, тут же помрачнели, – в отличие от Марианны.

Робин отыскал взглядом Марианну и, выпустив Вилла из объятий, бросился к ней.

– Джон, разруби цепь Вилла. Вилл, переодевайся! – отрывисто приказал он и, склонившись над Марианной, позвал ее: – Мэри!

– Она без сознания, Робин. Ей очень плохо, – быстро сказал Вилл. – Я передал ей сил, сколько смог.

Робин провел ладонью по щеке Марианны, ощутив начинающийся жар. Завернув Марианну в плащ, которым она была укрыта, он вскинул на руки ее отяжелевшее безвольное тело. Джон намотал на кулак цепь и с силой ударил по ней мечом. Тихо звякнув, цепь распалась, и Вилл оказался в объятиях Джона, потом Алана.

– Собрался в рай и даже не пригласил с собой! – воскликнул Алан. – Тоже мне, друг!