Лорд и леди Шервуда. Том 3

Вульф Айлин

– Господи! – прошептал Эдрик и, не выдержав, отвернулся: – Бедная девочка!

– Когда они так расправляются с нами… Но с ней! – хрипло пробормотал Алан и, растеряв слова, покачал головой.

Робин, едва прикасаясь, провел кончиками пальцев по ее левой щеке, распухшей и багровой от огромного кровоподтека. Искусанные, окровавленные губы дрожали в мучительном оскале. Сквозь стиснутые зубы вырывалось частое хриплое дыхание. Взгляд Робина скользнул по вздувшимся кровавым рубцам, ожогам, оставленным раскаленным железом, и его глаза полыхнули огнем неукротимой ярости.

– Мэри! –

только и смог он сказать.

Она открыла глаза. Блестящие от жара, огромные, они ничего не отражали, кроме огней, заливших комнату ярким светом. Робин протянул руку, и Клэренс поспешно подала ему кубок с вином. Осторожно приподняв Марианну, он приставил кубок к ее губам. Они шевельнулись, Марианна попыталась сделать глоток, но уронила голову на руку Робина, и вино струйкой вытекло из уголка ее рта. Тихо простонав, она повернулась на бок и подтянула колени к животу. Робин посмотрел на свои руки, испачканные кровью, и услышал созвучный его мыслям тревожный голос Эллен, которая тоже склонилась над Марианной.

– Робин, она исходит кровью! – голос Эллен дрогнул, она заглянула в мрачные глаза Робина и сказала: – Ты и сам все понимаешь. Речь уже идет только о жизни ее самой.

Робин ничего не ответил. Эллен обернулась к стрелкам и набросилась на них:

– Быстро все вон! Дикон, стой! Разведи огонь в камине, потом убирайся! Алан, Бранд, принесите воды. Клэр, достань чистые простыни и полотенца, положи их на скамью и отправляйся в трапезную – тебе тоже здесь нечего делать!

– Я могу чем-нибудь помочь? – тихо спросила Мартина, которая все это время стояла безмолвно, не сводя глаз с Марианны.

Робин оглянулся на ее голос, посмотрел на Мартину невидящим взглядом и отрицательно покачал головой.

– Нет, – сказал он внезапно охрипшим голосом, – уходи. Мне достаточно помощи Эллен и Кэтрин.

– Разве ты останешься? – замерла Эллен, услышав его слова, и с тревогой посмотрела на Робина: – Лучше бы и тебе уйти.

Робин лишь повел в ее сторону взглядом, и Эллен поспешила заняться делом. Но ее поджатые губы свидетельствовали о явном неодобрении его решения.

– Вилл, побудь рядом с ней, – сказал Робин, поднимаясь с колен и уступая место в изголовье кровати брату.

Расстегнув пояс с ножнами, он отложил Элбион в сторону и стащил с себя кольчугу и сюрко с гербом Гисборна. Закатав испятнанные кровью рукава рубашки, он вымыл руки и поставил на стол ларец с лекарствами. Открыв один из флаконов, из которого вырвался резкий запах, Робин смочил его содержимым кончики пальцев и потер ими виски Марианны. Она глубоко вздохнула и открыла глаза. Увидев склонившееся к ней лицо Робина, Марианна вскрикнула.

– Спокойно, милая, ты в Шервуде, – сказал Робин.

– А Вилл? – с тревогой прошептала Марианна.

– Я здесь, Мэриан, – поторопился успокоить ее Вилл.

Источавшие жар пальцы Марианны легли поверх руки Робина.

– Ты пришел! – шепнула она, и на ее бледных губах мелькнула слабая тень улыбки.

– Ты сомневалась во мне? – улыбнулся Робин и нежно провел ладонью по ее щеке.

– Нет, – ответила Марианна, порывисто сжав его пальцы. – Я только не знала, как ты придешь.

– Теперь знаешь, – ответил Робин и отвел

ее руку.

Вылив содержимое другого флакона в кубок так, что он наполнился до краев, Робин сел на кровать рядом с Марианной, приподнял ее и поднес кубок к губам.

– Пей. Все, что есть в кубке.

Марианна вдохнула запах снадобья, вызывающего схватки, узнала его, широко раскрыла глаза и умоляюще посмотрела на Робина. Сейчас, когда он был рядом, она забыла о собственных знаниях, помня лишь о том, что его познания в медицине обширнее, и смотрела на него с отчаянной надеждой.

– Ничего нельзя сделать, – сказал Робин, отвечая на ее безмолвный вопрос. – Только спасти тебя, если не терять ни минуты. Пей!

Видя, что она медлит и не решается, он приставил кубок к ее губам и заставил выпить его содержимое. Сделав последний глоток, она закрыла глаза и вытянулась на постели, ожидая, когда лекарство начнет действовать. Вилл сидел возле нее, не сводя глаз с лица Марианны, по которому из-под ресниц бежали слезы, и, утешая, гладил ее по руке. Робин вернулся к лекарствам. Поставив перед собой на скамью несколько кубков, он смешивал в них травяные настои, выверяя количество и пропорции.

Протяжный стон заставил его прервать свое занятие. Подхватив Марианну на руки, он уложил ее на стол, который Эллен застелила простыней. Робин склонился над Марианной и, уперев ладони о стол по обе стороны от ее головы, позвал:

– Моруэнн!

Она с трудом открыла глаза, и Робин, видя, как они стекленеют от начавшихся схваток, заставил себя улыбнуться:

– Все будет хорошо, милая, верь мне!

– Да, – прошептала Марианна, прижимаясь щекой к его руке. – Только не уходи!

– Я никуда не уйду, – ответил он. – Пожалуйста, слушай меня и делай все, что я буду тебе говорить. Тебе нельзя терять сознание: мы не справимся без тебя. Чтобы тебе было не так больно – кричи. Только не закрывай глаза, все время смотри на меня. Ты поняла?

– Да, – Марианна посмотрела на Робина и попыталась улыбнуться. – Я буду делать все, как ты скажешь.

– Робин! – покачала головой Эллен, предприняв еще одну попытку заставить его уйти. – Мужчине не следует видеть то, что здесь сейчас будет!

Она осеклась, когда он вскинул голову и посмотрел на нее: в его сверкнувших глазах была почти что ненависть.

– Оставь меня в покое, лучше займись тем, что должна делать сама! Нам не справиться без нее, а она не выдержит и пяти минут без меня. Ты же видишь, насколько она обессилена! – перестав терзать Эллен взглядом, Робин обернулся к Виллу и попросил: – Иди отсюда и жди меня в трапезной.

Вилл молча кивнул и, бросив последний взгляд на Марианну, склонившегося над ней Робина, притихшую Кэтрин и сосредоточенную, собранную Эллен, закрыл за собой дверь.

Он вышел в трапезную, где все смолкли при его появлении. Ни на кого не глядя, Вилл прошел к очагу, сел на пол рядом с Аланом и так же, как он, привалился спиной к стене.

– Хорошо смотритесь! – усмехнулся Эдгар, глядя на них обоих, остававшихся в одеждах ратников Гисборна, и, помедлив, спросил: – Было страшно?

– Очень, – ответил Статли. – До сих пор не отпускает, хотя умом понимаю, что все позади.