Лорд и леди Шервуда. Том 3
Шрифт:
– Мои лекарства и мое умение несли людям исцеление от болезней и ран, – ответила Марианна. – Вам не удастся очернить меня в глазах тех, кому я помогла своими знаниями.
– Пусть так, и для них твое имя останется незапятнанным, а тебе-то какой от этого прок? – цинично усмехнулся епископ. – Они ведь не бросятся выручать тебя из костра, на который я тебя отправлю с огромным удовольствием!
Сэр Рейнолд осторожно напомнил:
– Леди Марианна в тягости.
– Да, и в подобных случаях казнь откладывают до родов, – снисходительно подтвердил епископ, но тут же жестко сказал, не сводя с Марианны беспощадных глаз: – Но для нашей пленницы
Марианна огромным усилием воли сохранила спокойное выражение лица: слишком образно и живо перед ее глазами предстала страшная картина, которую так небрежно набросал епископ. А тот, неотрывно наблюдая за Марианной, понял, что угрозы достигли цели, и теперь ждал ее ответа.
Глядя на епископа безмятежными глазами, Марианна напряженно искала выход из создавшегося положения. Почувствовав волнение и тревогу матери, ребенок снова заворочался у нее под сердцем. Всеми силами души она хотела спасти его – уже живого, но еще не рожденного сына. Условного знака не существовало – она знала отношение Робина к подобным вещам. Он небезосновательно считал, что любой знак может попасть в чужие руки и превратиться в оружие. Да у нее при себе ничего и не было, кроме обручального кольца с гербом Рочестеров. Даже подвеску с аквамарином – подаренный Робином оберег – она оставила дома, о чем не раз пожалела. Оберег предупредил бы ее об опасности еще по дороге в собор, и они повернули бы обратно. Если бы Хьюберт попытался им помешать, Вилл справился бы с ним за считаные секунды – она не сомневалась в этом. И сейчас здесь не было бы ни Вилла, ни ее самой!
Нет смысла сожалеть о том, что уже случилось. Можно отдать им кольцо, выдав его за условный знак. Но насколько она может быть уверена, что, получив это кольцо, Робин вспомнит, как они разговаривали о бесполезности условных знаков, и не попадет в ловушку? Он вспомнит – ведь он никогда и ничего не забывает. Он поймет, что посланец с кольцом подослан, и сумеет обратить ситуацию в свою пользу. «Ты умен, смел, ты все поймешь правильно и спасешь нас! – подумала она, мысленно воззвав к Робину. – Мне надо лишь уверить их в собственной лжи, чтобы они не усомнились ни в чем!»
Она медленно опустила глаза на левую руку, где на пальце поблескивало золотом обручальное кольцо. Почувствовав, что победа совсем близка, епископ выразил взглядом удовлетворение, шериф – облегчение. Вилл безмолвно наблюдал за ней, как и Гай. Марианна уже хотела снять кольцо и отдать его, как услышала над головой насмешливый голос:
– Меня всегда восхищало твое умение владеть собой, принцесса! Вижу, ты все-таки последовала моему совету и научилась лукавить. Поздравляю, ты даже меня почти уверила в том, что готова предоставить так горячо любимого тобой супруга его собственной судьбе!
Марианна обернулась и встретилась с Гаем взглядом. Склонив голову, он смотрел на нее так, словно видел насквозь
– Нет, принцесса! Условные знаки – кольца, ленты, цепочки – все это забавы для детей. Граф Хантингтон слишком умен, чтобы поверить россказням моего посыльного при виде какой-то твоей безделушки, пусть даже известной ему. Ты напишешь ему письмо. Напишешь слово в слово так, как я тебе продиктую. И когда ты закончишь его писать, я сам прослежу, чтобы ни один волос не упал с твоей головы.
С обреченным спокойствием она поняла, что надеждам на спасение сбыться не суждено. Марианна слегка улыбнулась при мысли о том, что такой хитроумный Гай Гисборн не знает самого простого: ему нет необходимости заставлять ее собственноручно писать это послание. Достаточно сказать всего несколько слов, и Гай оставит ее в покое. Но открыть ему правду значило самой вложить в его руки оружие против Робина. Отвернувшись от Гая, Марианна произнесла:
– Я не стану писать никаких писем.
Глядя на нее, застывшую в непреклонной решимости, Гай усмехнулся почти с грустью:
– Вот так и обнаружилась правда. Ты собиралась всех обмануть. Не слишком-то достойно тебя, принцесса!
Он глубоко вздохнул, вышел из-за спинки ее стула и встал перед ней. Неожиданно и грубо ухватив пальцами ее подбородок, он сказал, глядя ей в глаза:
– Прежде чем с такой гордостью и дерзостью отказывать, посмотри по сторонам вокруг себя! Ну! Ты видишь этот горн? В нем накаляют железо для таких упрямых, как ты. Вот эти плети – смотри, у них на концах острые железные крючья! – за четверть часа превратят твою спину в кровавые лохмотья. А вот дыба, Марианна. Хочешь скинуть ребенка прямо на ней? Достаточно или мне продолжить?
Она невольно следовала взглядом туда, куда указывал Гай, силой заставляя ее поворачивать голову. Убедившись, что Марианна хорошенько рассмотрела орудия пыток, он замолчал, вопросительно глядя на нее.
– Я не боюсь, – тихо ответила Марианна.
– Неужели не боишься? – безжалостно рассмеялся Гай. – А почему у тебя вдруг задрожали губы, позволь узнать? Не боишься в надежде, что твоя благородная кровь послужит тебе защитой? Нет, принцесса! Вы в Шервуде сами твердите о том, что вольный лес всех уравнивает. Вот и познай на себе ваш собственный девиз! Сэр Рейнолд уже разрешил применить к тебе пытки, если ты по доброй воле не сделаешь то, о чем я тебя просил.
Он выразительно посмотрел на шерифа, который слушал Гая, округлив от удивления глаза. Удивление сменилось ужасом, но, не в силах выдержать требовательный взгляд Гая, сэр Рейнолд покорно склонил голову и сказал:
– Да, леди Марианна, так и есть. Я разрешил.
Гай снова посмотрел на Марианну и красноречиво поднял брови:
– Ты слышала? Разрешил. И теперь только ты сама можешь избавить себя от пыток.
Марианна поморщилась, отвела его руку от своего подбородка и сказала:
– Ты волен стать моим палачом, раз уж не смог остаться другом.
Лицо Гая исказила жестокая гримаса. Он вскинул руку, чувствуя неудержимое желание ударить ее, но сдержался и с немилосердной улыбкой ответил:
– Нет, принцесса. Тебе придется иметь дело не со мной, а с Роджером Лончемом, и ты знаешь, что ждать от него пощады не придется. Когда-то Марианна Невилл постаралась сделать все, чтобы вызвать в нем ненависть, и она продолжает жить в его сердце!
Марианна усмехнулась и, глядя в темные глаза Гая, безразлично пожала плечами: