Лорд Малквист и мистер Мун
Шрифт:
Приложено пятьсот гиней. (Будьте добры, удалите все упоминания о деньгах, включая эту приписку, и поместите в папку «Стилист как герой: письма Малквиста».)
Мун поместил письмо в картонную папку и после некоторых раздумий написал на ней: «Письма Малквиста».
И подумал: «Я согласен со всем, что вы говорите, но буду до смерти оспаривать ваше право говорить это — Вольтер (Младший)».
Мун ухмыльнулся.
Шизик.
Что?
Ты бы не назвал себя шизофреником?
Ничего себе! Дело только в том, что моя эмоциональная склонность к реакционному и интеллектуальная склонность к радикальному не терпят друг друга и каждая хоронится под моим эстетическим отвращением к их соответственным сторонникам…
Чего?
Я хочу сказать, что я не фанатик, я вижу обе стороны вопроса.
И под обеими расписываешься.
Это не делает меня шизофреником.
А как насчет самоопрашивания?
В этом нет ничего плохого, ничего дурного, это просто попытка объяснить.
Что именно?
Все. Что я не шизофреник.
А кто ты?
Я — выведенный из строя… своей неспособностью провести где-нибудь черту и… остановиться. Я…
В дверь звонят.
Мун вышел в прихожую и открыл переднюю дверь пожилому мужчине, который стоял навытяжку и элегантно опирался на тросточку, его яркие слезящиеся глаза на лице тряпичной куклы, окаймленные красным и набрякшие, выражали отвращение к уличным фонарям.
— Ого! Старина, я вытащил вас из ванны?
— Не совсем, — ответил Мун.
— Я ужасно извиняюсь.
— Ничего страшного. Чем могу служить?
— Послушайте, старина, вы так простынете, мы можем пройти внутрь?
— Вам кого?
— Мари… она дома?
— Не думаю, нет… Я могу вам чем-нибудь помочь?
— Давайте начистоту, старина, — я не новичок. Послушайте, мы можем пройти в прихожую… а то говорить на ступеньках, знаете ли… — Он усмехнулся.
Мун отступил внутрь и дал мужчине войти.
— Благодарю. Клиентам самим приходится открывать дверь, а?
Они стояли прямо у двери, вопросительно глядя друг на друга.
— Что именно?… — спросил Мун.
— Модели, старина.
— Модели.
— Для фотографии. — Мужчина отогнул лацкан пальто и показал висевшую на шее камеру. — Понимаете, я специально заскочил. — Он заглянул Муну через плечо и весело хлопнул одной рукой. — Эй, мамзель!
Мун обернулся и увидел Джейн, разбитую на полоски перилами, — она голиком шла по верхней прихожей, волоча за собой халат.
— Это не она, — сказал Мун. — Я не видел Мари с… — Он поежился, дрожа под полотенцем. — Подождите здесь минутку.
Мун прошел обратно в гостиную. Нагнулся, приник щекой к ковру и всмотрелся в темноту под диваном.
— Мари?
Он поднялся, оттащил диван назад, посмотрел на нее и осторожно перевернул на спину. Они изумленно уставились друг на друга. Он вернулся в прихожую.
— Она там?
— Она мертва, — сказал Мун.
— Мертва? Старина, что вы хотите сказать?
— Ее застрелили.
— Убили, старина?
— Ну… — Мун сдерживался, пытаясь уложить время во внятную последовательность. — Ну, на улице был ковбой… Он застрелил ее через окно.
— Ковбой, старина? Как необычно!
— Да, — ответил Мун. — Не думаю, что он хотел ее убить.
— Только приголубить, как говорится.
— Ну, в комнате находился еще один ковбой — он пытался убить его.
Старик внимательно рассматривал Муна.
— Зачем?
Его невинное любопытство выводило Муна из себя. Мужчина стоял, яркоглазый и недоумевающий, точно сухопарая длинноногая птица.
— Они спорили из-за нее?
— Точно, — вспомнил Мун. — Они спорили из-за моей жены.
— Вашей жены! Дружище! Я и понятия не имел, совершенно никакого понятия! Какой ужас!
— Да, — ответил Мун. — Ну… — И он стал легонько подталкивать его на улицу.
— Что вы собираетесь делать — вызвать полицию?
Мун с облегчением ухватился за эту идею:
— Да, именно, они во всем разберутся, это ведь их работа, не так ли?
— Разумеется. — Он задумчиво умолк. — Знаете, они будут фотографировать.
— Что? — спросил Мун.
— О да, они всегда фотографируют. Тело то есть. — Он задумался над этим. — Где ваша бедная жена?
— Наверху.
— Послушайте, я уверен, что вы считаете меня весьма настырным, но не будете ли вы против, если я сделаю всего один ее снимок — разумеется, за обычную плату.
— Снимок?
— Моментальный.
— Моментальный снимок?
— Вашей жены. Вы не будете против?
— Боюсь, что я…
— Оставили ее в комнате, да?
— Да, — ответил Мун.
Он прошел за мужчиной наверх, пока его мозг пытался разрешить проблему, которую не мог определить. Когда они дошли до верха, Мун сказал:
— Наверное, вам лучше немного подождать здесь.
— Конечно-конечно. — Старик нервно производил какие-то манипуляции с камерой.
Мун постучал в дверь спальни, а затем, в ярости от такой скромности, распахнул ее так, что она грохнула о стену. Джейн, одетая в шелковый красно-черный брючный костюм с расклешенными штанинами и высоким воротником, сидела за туалетным столиком и укладывала волосы. Она раздраженно обернулась: