Лорд моей мечты
Шрифт:
Он улыбнулся с грустной иронией:
–- Кроме того… ум и хитрость человека, который решает судьбы лучших людей двух стран, должны быть безупречны. Вы же дали себя обмануть обычным одеколоном.
Голубые и зелёные глаза скрестились, как пара острейших рапир.
Наконец Патрис отвёл взгляд:
– Вы победили Хмаля там, где я проиграл, и спасли мне жизнь. Я вам должен. Поэтому я даю вам время.
– Время? – настороженно спросила я.
– Время, чтобы решить, – просто сказал Патрис. – Когда придёт пора подтверждать ваш отложенный брак, когда
Он посмотрел мне в глаза.
– Вряд ли я когда-нибудь сделаю вас своей, Лиза, – тихо сказал он. – Но помните, что есть мужчина, который любит вас и восхищается вами… и очень, очень хочет уважать вас. Пожалуйста, дайте мне эту возможность. Сделайте мир лучше вместе со мной и своим мужем. Подарите сияние вашей звезды тем, кто должен жить.
Я открыла рот, чтобы ему ответить, но раненый Патрис вдруг с необыкновенной грацией вскочил, прислушиваясь к чему-то. А через секунду это услышала и я: топот лошадей, приближающийся с каждой секундой.
– Файернская офицерская форма, – протянул Патрис, глядя в окно. – За вами приехало подкрепление. Что ж, мне пора.
– Через год, – негромко сказал мой муж.
Патрис кивнул:
– Через год.
И исчез в дверях.
Глава 28
Через полчаса мы стояли под ночным небом, готовые сесть в экипаж. Письменные показания Хмаля уже передали офицеру, сопровождающему конвой, а самого Хмаля разместили в отдельной коляске.
– Что с ним будет? – спросила я Росситера.
– Отправят в ближайший аккарский госпиталь, миледи. Потом мы через дипломатические связи лорда Вальре и через эти показания, – Росситер кивнул офицеру, – будем требовать его выдачи или пожизненного тюремного заключения в Аккаре. Думаю, возразить аккарцам будет нечего.
– И они его посадят?
– О да, миледи.
– А Майя?
– О ней в его показаниях нет ни слова, миледи. Не думаю, что случай с вашей аллергией можно будет доказать, к сожалению. Но без денег отца ей придётся тяжело. В Файерн, разумеется, она больше не вернётся.
– И то хлеб, – вздохнула я. – Терпеть не могу её вкус в платьях.
Тела убитых людей Хмаля и Патриса куда-то исчезли; очевидно, их уже успели увезти. Годда и тётю Фрину посадили в карету с решётками. Я поймала взгляд тёти и отвернулась.
– Они оба сядут за мошенничество и похищение, да? – спросила я.
– И надолго, миледи, поверьте. Кроме того, в столицу ваша тётя не вернётся никогда, и за этим присмотрят.
– Но за то, что тётя Фрина солгала отцу шесть лет назад и отец погиб, а мой муж был искалечен, её судить не будут, – с горечью произнесла я.
– Осмелюсь заметить, миледи, что десять лет тюремного заключения для леди её положения и статуса – куда более суровое наказание, чем можно думать.
Я вздохнула:
– Да, конечно. Просто… иногда хочется, чтобы все эти злодеи как-то… ну…
– Не становились злодеями? – раздался знакомый иронический голос.
Лорд Таннис стоял в шаге от меня. Росситер тактично отошёл в сторону.
Я шагнула к мужу и осторожно коснулась обгоревшей щеки. Сейчас, в полутьме, шрамы были почти незаметны.
– Вот мы и снова под звёздами, – шепнула я.
– Не скажу, что обстановка очень уж сопутствует романтике, – с иронией улыбнулся лорд. – Но я рад, что эта встреча состоялась.
Мы взялись за руки и наклонились друг к другу, почти соприкасаясь лбами. Мне нужна была эта близость, нужна так же сильно, как звёзды и ночное небо. Как дыхание.
– В мире тысячам людей нужно исцеление, – прошептала я. – Но мне больше всех на свете нужен ты.
– А мне, кажется, нужен зонтик, – задумчиво произнёс муж.
Я поперхнулась:
– Зонтик?! Почему?
– Потому что мадам Обри ещё недавно писала мне, что вы отказывались ко мне ехать и угрожали ей зонтиком. Теперь, я полагаю, зонтик нужен мне, чтобы защищаться от ваших неминуемых коварных поползновений. Кто там говорил о… ммм, как бы это выразиться… обо всех возможных позах?
Я счастливо рассмеялась, обнимая его.
– Да, – прошептала я ему на ухо. – Теперь меня от вас даже зонтиком не отгонишь.
Мы были вместе. Мы стояли, держась за руки, и впереди был новый день.
И это было прекрасно.
Когда мы добрались до дома, весь следующий день я спала. Наверное, где-то там, за пределами спальни, меня ждали дела, встречи, показания, которые я должна была дать, совещания по поводу того, как оградить нашу с лордом Таннисом тайну…
Но вместо этого я вылезла из ванной, закуталась в одеяло и уснула как убитая.
Когда я проснулась, за окном уже стемнело. Окна были открыты, и я вдруг ощутила благоухание, которое бывает лишь от цветущих роз. Неужели, пока меня не было, наш розарий зацвёл?
Как была, в длинной сорочке, я бросилась к подоконнику. И увидела жёлтые чайные розы, полураспустившиеся вдоль горки, алые кусты и горсти розовых бутонов, закрывшихся на ночь.
Я должна была их увидеть! Должна была вдохнуть их все и каждую!
Забыв об обуви, я залезла на подоконник, оценила расстояние от второго этажа до земли и, поднатужившись, перепрыгнула на крепкую ветку. Встала босыми пятками на нижнюю ветку и оттуда уже соскользнула в мокрую траву.
Розы пахли одуряюще. Луна освещала сад, и сейчас мне совершенно не верилось, что совсем недавно были какие-то дуэли, погони и плен. Всё осталось позади. Преступники – в тюрьме, мы – дома, а справедливость… хм… ну…
– Решили заняться садоводством на ночь глядя?
Мой муж стоял, прислонившись к стройному стволу вишни, и глядел на меня с привычной иронией во взгляде.
– Вам ужасно идут шрамы, – проронила я.
– Вообще-то не очень. – Лорд Таннис устало потёр лоб. – Мы весь день обсуждали с Гранамом и кабинетом министров возможные последствия инцидента с Хмалем, и было трудно не заметить, что моё прежнее лицо им нравилось больше.