Лорд Системы
Шрифт:
Женщина хмуро косится на букет, после чего смотрит на никак не отреагировавшего Малого, для которого, похоже, ничего не существует кроме картофеля и котла, в который его требуется кидать.
Но на этом всё не заканчивается. Спустя несколько минут к дуэту работничков аккуратно подходит Михалыч.
И ты Брут?!
— Да иди ты… — словно читает мои мысли Хрюша.
Мужчина без лишних предисловий обращается к Мыши и протягивает ей палку…
Точнее, как я могу судить, «волшебную палочку». Тонко выструганную, изысканно выполненную, похожую на те, которыми машут маги в разных популярных фильмах.
Вот на что тратил время этот балбес. Лучше бы нам тарелки выстругал. Вторую неделю обещает.
Женщина уже с куда большим интересом осматривает предложенный ей предмет. Однако, неувязочка… Её руки заняты большим букетом.
Потому она, недолго думая, отвлекает Малого и пихает букет ему в руки, а сама с восторгом разглядывает подарок.
Михалыч, чуть ли не светясь от гордости, разворачивается на сто восемьдесят градусов и также оставляет тружеников наедине.
Малой хмурится, сидя с не сдавшимся ему букетом. Мышь делает пасы руками, точно пытаясь повторить движения персонажей из фильмов или книг.
А затем указывает кончиком палочки на дрова под котлом. На конце деревяшки наливается жаром яркая искра…
Малой швыряет букет прямо Мыши в лицо, а затем, уже проверенным движением бьёт по ладони, направляя её в небо.
Бабах!!!
Хлопок выходит куда сильнее, а крупный огненный мяч пролетает по параболе и с шипением падает в озеро.
Мышь отплёвывается от попавших в рот цветов, а Малой выдаёт ей:
— Ты что творишь, дура?! — он отбирает палочку и швыряет её куда-то в сторону, — Наш ужин спалить решила!? Чисть картошку, чтоб тебя, и хватит идиотничать!
Мышь краснеет. Учащённо дышит, кажется, ещё чуть-чуть и она просто взорвётся от возмущения. Но, к моему удивлению, она берёт себя в руки и, хоть и фыркая, но возвращается к работе.
Разве что теперь едва ли не каждую минуту Малой удостаивается долгого и пронзительного взгляда от магички, который обещает страшную и мучительную смерть.
Моя шутка насчёт «роковой женщины» кажется, воплощается в реальность.
На следующий день я привлекаю Мышь к боевым тренировкам. Только к Чёрти-что, я её пускать боюсь. Неизвестно что учудит эта дамочка, под влиянием его страшилок. Устроит нам здесь огненный Армагеддон, к примеру.
Зато я изучаю её заклинания с точки зрения мощности, дальности и сочетания с нашей привычной тактикой.
В этом у меня появляется неожиданный помощник. Майор ненавязчиво использует все средства, чтобы побыть поближе к предмету своего интереса. Он принимает самое активное участие в тренировках, объясняя и рассказывая о «тактике малых групп».
Хоть многие знания моего собеседника неактуальны, ввиду отсутствия современного оружия и снаряжения, но вот «искусство муштры», а именно умение действовать в строю и оперативно реагировать на угрозу благодаря тренировкам, видится мне бесценным умением для Лорда.
Покидает наше поселение Майор уже ближе к обеду, обещая принести в этот раз какую-нибудь из пойманных тварей. Судя по пафосу, с которым он это произносит, его добычей должен стать как минимум лев, а не обычная дикая утка.
Наблюдение в «фальшивом лагере» я временно сворачиваю. Для нормальных тренировок требуется полный состав. Нас и так всего трое. Частокол даёт нам чувство защищённости. Едва ли кто-то из оставшихся в лесу может нам угрожать.
Так что крик Хрюши, стоящей на дежурстве, становится для нас полной неожиданностью.
— Идут! — кричит, она.
Тру-ту-ту! — разносится над долиной хрипло и непонятно.
— Кто? — бросая всё, я подбегаю к ней и становлюсь рядом, выглядывая за ограду.
— А хрен его знает! — от души заявляет она.
И я с ней согласен. Из леса появляется самый настоящий паланкин. Такая штуковина, в которой носили важных персон до того, как придумали рессоры и в повозках перестало трясти. Этот сделан из дерева и звериных шкур.
Его несут четверо мужчин с невозмутимо-пафосными лицами. Они одеты в набедренные повязки из меха, кожа блестит, словно намазана каким-то маслом. В целом носильщики выглядят, как стриптизёры, изображающие дикарей.
Вот только у каждого на поясе висит медный кинжал. Впереди я с удивлением узнаю двух гопников, Толяна и Тохича. У Толяна за спиной висит, закреплённая в ремнях его бонусная бита. Два других мужчины совершенно точно мне не знакомы. Но замечаю у одного из них кувалду, которая явно ранее принадлежала Сутулому.
— Твою мать! — выдыхает Хрюша, — вот кто сбрендил. А мы-то на наших мужиков грешили.
Рядом с паланкином, важно вышагивает Богучаров. На нём яркая накидка, при виде которой у меня в голове вспыхивает слово «хламида», лицо размалёвано красной краской, а в руке медная дудка. Время от времени он прикладывает её к губам, и та издаёт протяжный и тоскливый рёв.
Тру-ту-ту!
Процессия останавливается метрах в двадцати от стен. Мужчины опускают паланкин на землю.
— Трепещите, убогие! — провозглашает Богучаров, — склонитесь перед Великой Жрицей Светлой Богини. Тогда она, возможно, вас пощадит! Но это не точно.
Шкуры, накрывающие паланкин, раздвигаются, и в поле нашего зрения появляется женская нога. Очень красивая нога. Стройная, изящная. Пожалуй, самая красивая нога, что я видел в своей жизни.
Стайса.
Почему-то я тут же вспоминаю слова Майора: «Увидишь, лучше сразу убей».
Глава 21
— Есть кто живой?! — заорал хогмейстер Гюнтер, осаживая своего боевого хога перед шалашом. — Дрыхнете, падлы?!
Из покосившегося уродливого сооружения вылезла чья-то помятая физиономия. Гюнтер решил бы, что её владельца мучает похмелье. Только где подобный сброд раздобудет бухло, если даже у благородных хог-райдеров нет ни капли?
Уже месяц приходится жить «на сухую» что бесит неимоверно.
— Глаз не смыкаем! — залепетал «помятый», — дежурим круглосуточно. Ночью занавес снова «завибрировал», но потом опять стабилизировался.