Лоренцо
Шрифт:
«Трахни меня», — выдыхает она.
Святая мать траха. Я почти задыхаюсь от воздуха, покачиваясь на ногах, когда на меня обрушиваются яростные волны желания. Моя голова раскалывается, мой член болит. Я поднимаю ее на стол и просовываю руку между ее бедер, кончики моих пальцев разминают ее мягкую плоть, пока я продвигаюсь к вершине. Место, где я могу потерять себя в ней.
Оттянув ее трусики в сторону, я провожу костяшками пальцев по ее скользким складкам. Такая чертовски горячая и манящая. Я хочу быть внутри нее. Я хочу чувствовать ее.
Я хочу чувствовать.
Прошло
Ее дыхание становится тяжелым и быстрым, а ее глаза впиваются в мои. Затем ее рука оказывается между нами, кончики пальцев скользят по моему ноющему стволу, когда она расстегивает мою молнию и скользит в мои боксеры. Она хватает меня у основания, сильно сжимая, и я стону, как тринадцатилетний мальчик, который собирается получить свою первую дрочку. Я дергаю ее руки за спину, легко обхватываю пальцами оба ее запястья и фиксирую их на месте, пока освобождаю свой член.
Я грубо стягиваю ее трусики одной рукой. Сбрасывая их, она обхватывает мою талию своими длинными ногами и притягивает меня ближе. Кончик моего члена упирается в ее влажное тепло, и ничего не существует, кроме меня, ее и этого момента.
Я проскальзываю внутрь, и ее горячая киска сжимает мой член, как тиски.
«Господи. Блядь!» — рычу я, зарываясь лицом в ее шею. Схватив ее за задницу, я врываюсь в нее, как животное. Мой член пульсирует и дергается, когда я вхожу и выхожу из ее мокрой киски. Она капает, покрывая мой ствол своими сладкими соками и позволяя мне погрузить яйца глубоко в ее узкую пизду. И она чувствуется так чертовски хорошо. Чистое облегчение просачивается в мои кости, и с каждым толчком в нее я все ближе и ближе приближаюсь к грани, которая так долго ускользала от меня.
«О, боже, Лоренцо». Она выдыхает слова, горячие у моего уха. Ее пизда спазмирует вокруг меня, затягивая меня все глубже и глубже. Я никогда не хочу останавливаться. Я хочу похоронить себя прямо здесь и не чувствовать ничего, кроме нее и этой пизды до конца своих дней.
«Твоя киска, Мия…» Я отпускаю ее запястья, чтобы держаться за ее бедра и входить сильнее и глубже. «Так приятно».
«Да», — стонет она, обхватывая руками мою шею и прижимаясь ко мне. Я врезаюсь в нее, мои яйца горят от потребности в освобождении. С каждым движением бедер все сильнее и быстрее, мои пальцы впиваются в ее мягкие ягодицы, разминая, тянущие и берущие. Она мне так чертовски нужна.
«Так». Толчок. «Бля». Толчок. «Хорошо».
Она запрокидывает голову назад, скуля, когда я вонзаю в нее член. Я провожу носом по ее сладко пахнущей шее и вонзаю зубы в ее плоть. Ее киска сжимает меня сильнее, и я больше не могу сдерживаться. Я собираюсь кончить, заполнить ее, и я лучше умру, чем остановлюсь сейчас. Сжимая ее задницу крепче, я вхожу в нее в последний раз, заставляя ее кричать, когда я опустошаю себя в нее. Я закрываю глаза и почти теряю сознание от силы своего оргазма.
Я заполняю ее узкую пизду, пока моя сперма не начинает капать, переливаясь через край ее
Я вытаскиваю из нее свой член, и хотя она изо всех сил старается это скрыть, она вздрагивает. Я был слишком груб. Слишком силен. Я даже не довел ее до оргазма. И вот все кончено, прилив эндорфинов уже покидает мое тело, сменяясь еще большим чувством вины и гнева.
Застегивая молнию на брюках, я отвожу глаза, не в силах смотреть на нее.
«Лоренцо?»
«Мне жаль, Мия». Больше я ничего не могу сказать. Я так и не смотрю на нее, уходя, оставляя ее одну в библиотеке.
Глава 16
Лоренцо
Я нахожу Данте в нашем кабинете, он читает стопку контрактов, которые Джоуи дал ему ранее. Подняв глаза, он обеспокоенно смотрит на меня и садится прямее в кресле. «Ты в порядке?»
Выгляжу ли я таким же сердитым и расстроенным, каким себя чувствую? Я опускаюсь в кресло напротив него и провожу рукой по лицу. «Я изменил ей, Ди».
Он моргает, сбитый с толку. Я должен был знать, что он не поймет. «Кому, Лоз?»
«Ане», — резко говорю я, едва сдерживая охвативший меня гнев.
Он наклоняется вперед, скрещивая руки на столе. «Ты не изменил…»
«Я трахнул женщину, которая не является моей женой». Челюсть ноет от напряжения, которое я держу внутри, и я бью кулаком по подлокотнику кресла.
«Ладно», — говорит он спокойным, успокаивающим тоном, который у него так хорошо получается, но сегодня он не работает. Он откидывается назад, настороженно глядя на меня. Как будто я совсем спятил. Может, так оно и есть.
«Я трахнул другую, Ди». Я опускаю голову, уронив ее на руки. Все, что я слышу, — это звук собственного сердцебиения в ушах. Какого хрена я позволил этому случиться? Принял решения своим членом, вот как. Я лучше этого. Аня заслуживает лучшего.
Наконец он отвечает: «Прошло два года, Лоз».
Я поднимаю голову, а он все еще смотрит на меня с тревогой на лице. «Это может быть и двести лет, это не имеет значения. Аня — моя жена».
«Но она умерла…»
«Ты думаешь, я этого не знаю, блядь?» — выплевываю я слова, направляя свою ярость на него, потому что мне больше некуда ее направить. «Ты думаешь, я не помню об этом каждую секунду каждого гребаного дня?»
Он морщится. «Я знаю».
«Нет, ты не знаешь, Данте. Ты не имеешь ни малейшего понятия».
«Я тоже скучаю по ней, Лоз».
«Конечно, ты чертовски скучаешь по ней. Все скучают по ней. Но ты чувствуешь, что каждый день — это усилие, чтобы просто открыть свои чертовы глаза по утрам, потому что у тебя больше нет того единственного человека, который делал твою жизнь полноценной?» Я не даю ему времени на ответ. «А что, если бы это была Кэт? Ты бы был в порядке через два года?»
Мои слова глубоко ранят его; боль очевидна в его голосе, когда он умудряется заговорить. «Я никогда не говорил, что с тобой все должно быть в порядке, Лоз. Но ты не изменял своей жене».