Лось 1-1
Шрифт:
На летящий в грудь кулак у меня одна реакция — захват, рывок и добивание. Масюнино тело тренированного танцора оказалось вовсе не дохлым, как представлялось в начале, и выполнило все идеально. Может быть еще потому, что действовал на автопилоте. Бросившие добычу оставшиеся девицы налетели скопом. Малость ошарашенный нормально проведенным приемом, я успел пропустить скользом плюху, но после выбросил все несвоевременные мысли из головы и, не церемонясь, раскидал противниц.
— Это же Лёка?.. — неверяще оглядел один из парнишек стонущие тела, — И ты ее?.. Всех их?! Кру-у-уто!!! — он восхищенно и уважительно
Безумно круто! Пятнадцать лет русбоя и самбо, чемпион и призер туевой хучи региональных соревнований, на федеральный уровень не вышел только потому, что спонсора не было! И?! Наподдавал четырем ничего не умеющим девицам! Куда, круче то?!! Накостылять младшей группе в детском садике?!
Для собственного удобства условно обозвал спасенных парней: Старший и Младший. Юноши были между собой схожи, наверное, братья. Если действительно братья, то просто чудо должно быть по местным-то меркам! Младший, пользуясь моей временной дезориентацией, разбежался и с ноги зарядил одной из лежащих, моментально приведя меня в себя.
— Эй-эй! Хорош!!! — насчет бить лежачего комплексов не имелось, но лежащую девушку?.. Я еще не настолько свыкся со здешними порядками. С другой стороны, добавить поверженному насильнику за мной бы не заржавело…
— Ты просто не знаешь, — отмахнулся он, примеряясь ко второй, — Эти гадины!..
— Не надо! — перехватил я его.
— Что, благородный?! — истерично взвизгнул парень, вырываясь из рук, — Да, они!.. — и разревелся.
Что нужно делать с плачущими женщинами, я представлял, — всякое в жизни случалось. Но с ревущим парнем?.. К счастью, Старший соображал быстрее и обхватил льющего слезы Младшего.
— Костя, — представился он, отклоняясь от лезущих в глаза пушистых волос брата и протягивая свободную руку.
— Миха, — ответил на первое рукопожатие в этой жизни. Надо же, а жест не изменился!
— Мой брат Сережа, — указал новый знакомый на всхлипывающего Младшего, — Извини, так-то он нормальный, но пережил сегодня… И спасибо! Без тебя бы мы не отбились, а попасть им в руки…
Ну, и так ясно, что как минимум унизительно.
— Что с этими коровами делать будем? — я обвел рукой инсталляцию. Бил, не заморачиваясь, как привык, рассчитывая, что разница в телах сыграет роль, а внезапно оказалось, что Масюня не бледная немощь, а вполне себе прокачанный пацан. Удар, конечно, не поставлен, отбитое запястье ощутимо ныло, но в целом — приятное открытие.
— В полицию надо сообщить.
— В полицию? По мне, пинок под сраку и гудбай.
— У них «клац», — на мое явное непонимание он пояснил, — Аэрозоль, который…
— Возбуждение на сутки, а после на всю жизнь проблемы с почками и печенью, — оторвался от Костиного плеча Сергей, — Этих гадин уже полгода ищут, у меня друг из-за них в другой город переехал, — отойдя от брата, он снова зло пнул одну из бандиток, — Они ж не только… — Парень запнулся и не стал уточнять, — еще и глумятся, твари! — новый удар достался другой девушке, — А память от «клаца» отшибает на мах, даже мать родную не сразу узнавать начинаешь!
«Итицкая сила! Я вживусь в этот мир, обязательно вживусь, но можно не так сразу?!!»
Опять оттащил Младшего от компании на отдыхе. Ну, не мог я пока
— Сергей, — уже более-менее спокойно назвал Младший свое имя.
— Миха, — повторно представился и завертел головой, — А где Костя?
— Ушел за полицией, сейчас вернется.
— Серый, ты прости, но мне с полицией…
— Приезжий?
— Ага.
— Не вопрос, я покараулю! — он хищно оглядел поле боя, — Там в конце аллеи есть площадка с плакатами, скамейки, подождешь?
— Думаешь, быстро освободитесь?
— Костя нет, а я да.
— Почему?
— Потом! Подожди у плакатов. И это, — остановил он меня напоследок, — Я не плакса, просто день такой!
— Бывает!
Серега и сгинувший в недрах полиции Костя на самом деле оказались братьями, оба девятнадцати лет отроду, но по возрасту старшим оказался Сергей — насчет младшего я ошибся. И разница между ними составляла полгода. Пока я судорожно соображал, как такое может быть, перевозбужденный парень вывалил на меня поясняющие подробности.
Довольно логично, что общество изобиловало матерями-одиночками. Кто-то пользовался услугами банка, но большинство предпочитало заводить детей по старинке, пусть даже с малознакомыми или совсем незнакомыми партнерами. И жил в Москве мужик, который строгал исключительно парней. Вот свыше был ему дан талант! Искусственно — всё как у всех, три к одному, а если залететь естественным образом — только мальчики. И просвечивали его, и изучали, какие только опыты ни ставили, разве что наизнанку не выворачивали! Ничего не поняли, отпустили, но слухи пошли. К чему это привело и так понятно: бегало сейчас по первопрестольной наверно сотни таких Сереж и Костиков.
— Мать у меня высоко сидит, могла бы и мужа найти, но не срослось у нее. По молодости карьеру делала, а потом — только второй или даже третьей женой, сама не захотела. По должности она об этом феномене знала, ну и… — неловко хохотнул юноша, — Я, когда подрос, стал выспрашивать, интересно же! Отыскал на свою голову… спился отец. К нему же наверняка многие женщины подкатывали, кто с коньячком, кто с винишком… До самого конца, кстати, обращались, но он к тому времени уже не по этой части был, все на стакан променял. Я ему продукты таскал, у него и с Костей познакомился — он также хотел отца разыскать. Правда, у Кости мать простая совсем женщина. И других братьев встречал, но они, как только папаню видели, так сразу сбегали, а Костян не такой, помогал. Сдружились, сейчас даже не представляю, как без него раньше жил. Вместе, вот, поступили, вместе теперь в общежитии живем.
— А почему в общаге, если вы оба отсюда?
— Долгая история, если вкратце, то так удобнее. А ты?
Не вдаваясь в детали, рассказал о себе: шел, упал, очнулся — амнезия, предполагаемая свадьба, побег из-под венца.
— Айда тогда к нам, переночуешь. Костяна вряд ли до утра отпустят — пока показания возьмут, пока опознание, то да сё! А я, если честно, боюсь сейчас один оставаться. День с утра не задался, в обед думал — впору руки на себя накладывать, а теперь такой ерундой все кажется! Но трясет до сих пор. Айда, а? — просительно протянул Сергей.