Лощина
Шрифт:
Я поворачиваюсь, надеясь, что она оставит все как есть и пойдет искать какого-нибудь другого незадачливого профессора, который будет преподавать в ее школе. Прохожу несколько футов, оглядываюсь через плечо и вижу, что она стоит там, под уличным фонарем. Чем дальше ухожу, тем больше ее черты снова начинают сливаться в ничто.
Ни носа, ни глаз. Ничего, кроме улыбки на тонких губах.
Я сглатываю и оборачиваюсь, моя кожа ощущает одновременно жар и холод. Принять ванну было бы неплохо. Горячую. Холодную. Без разницы.
Однако к тому времени, когда я вхожу в отель,
Достаю ключи от своего номера, руки слегка дрожат, когда я поворачиваю замок, затем распахиваю дверь и вваливаюсь внутрь. Захлопываю ее и быстро запираю за собой.
Затем прислоняюсь к ней спиной, раскидываю руки, как будто хочу удержать ее запертой, и закрываю глаза, пытаясь сделать глубокий вдох.
Что, черт возьми, это было? Кто эта женщина? Правда ли она узнала всю эту информацию обо мне через носовой платок, или она следила за мной в течение многих лет?
Как много она узнала?
Я выдыхаю, пытаясь заставить свое сердце успокоиться. Открываю глаза. Даже в темноте моя комната — настоящий бардак. Одежда на полу, постель не заправлена, а на подоконнике стоит тарелка с недоеденным жареным цыпленком, что я купил в ларьке на улице.
На мгновение я вижу свою жизнь ее глазами. С чего начинал, и как далеко пал. Задаюсь вопросом, не совершил ли я ошибку, уйдя.
Затем тень отходит от стены.
Я открываю рот, и крик застревает в горле. Дело не только в том, что я не могу найти в себе сил закричать, но и в том, что у меня нет голоса. Его украли из моего горла.
— Тихо, — шипит женщина. — Хотите разбудить соседей? Хотите, чтобы они знали, кто вы такой? Нарушитель спокойствия и наркоман — это то, с чем этот мрачный город смирится. С ведьмаком — нет.
Она отходит от стены, и лампы вокруг нас оживают, отбрасывая на комнату движущиеся тени. Клянусь, я вижу глаза в этих тенях, наблюдающие за мной. Черные змеи, которые извиваются в поле зрения и тут же исчезают.
— Чего вы хотите от меня? — удается мне произнести.
— Я хочу, чтобы вы поступили в Институт Сонной лощины, — говорит она, молитвенно складывая свои тонкие руки. — Ваше образование плюс магия делают вас главным претендентом на должность учителя.
Я хмурюсь.
— Институт Сонной лощины?
— Я не виню вас за незнание.
— О, я знаю, — говорю я, делая глубокий вдох. Мои плечи слегка опускаются теперь, когда она упомянула место, которое действительно существует, а не мистическую хижину в лесу. — Оттуда вышло много блестящих умов… по крайней мере, кампания вашей школы хочет, чтобы люди так думали.
Она одаривает меня улыбкой, которая не совсем добрая.
— Потому что это правда. Мы творим блестящие вещи с блестящими людьми.
Мгновение я смотрю на нее, пытаясь собраться с мыслями. Несмотря на пережитый страх, опиум все еще течет по моим венам.
— Какое отношение эти выдающиеся люди имеют к магии и колдовству?
Ее улыбка становится шире. На мгновение ее зубы кажутся острыми, как бритва,
— Студенты великолепны, потому что они склонны к магии. Не волнуйтесь, мистер Крейн. Каждый, кто проходит учебную программу, в конечном итоге получает ученую степень. Они идут дальше и творят великие дела в мире. Вначале все они были неудачниками, мизантропами, негодяями. Мир пинал их, потому что они чувствовали себя по-другому, были другими.
Она сочувственно прищелкивает языком.
— Но в нашей школе они превращаются в лучшие версии самих себя. Тамошним студентам разрешается блистать. Чтобы узнать, кто они на самом деле, и раскрыть свой истинный потенциал. И чем дольше вы там пробудете, тем чаще то же самое будет происходить и с вами. Мы предлагаем вам зарплату, плюс проживание и питание, и вам нужно взять на себя обязательства только на один год. Через год вы можете уйти, если пожелаете. Но я предупреждаю. Вам никогда не захочется покидать Сонную Лощину. Как только станете одним целым с нами, вам захочется остаться там на всю жизнь.
Все это звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой. Ну, и немного экстремально. Если я что-то и узнал о себе, так это то, что я не задерживаюсь на одном месте слишком долго. Учитывая обстоятельства, она тоже должна знать это.
— Сколько зарплата? — осторожно спрашиваю я. Ненавижу то, что это начинает мне нравиться. Мысль о том, чтобы снова стать учителем, чтобы ученики преклонялись перед каждым моим словом. Я скучал по этому чувству контроля и власти, сродни ощущению себя богом.
Богом бедняков, но тем не менее.
— Пятнадцать долларов в неделю, — говорит она. — Шестнадцать на второй год.
Я обдумываю, мое сердце подпрыгивает от искушения. Это в два раза больше, чем зарплата по всей стране.
— А жилье?
— Общежитие мужского факультета. Собственное пространство. Комната с видом на озеро. Собственная ванная комната и туалет. Восхитительные блюда подаются ежедневно, — она говорит это, с презрением глядя на недоеденную курицу. Затем снова смотрит на меня, ее глаза мерцают. — Вы были дисциплинированным учителем, который воспитывал в своих учениках все самое лучшее, потому что требовали этого. Однажды вы заставили их подняться выше, и сможете сделать это снова. Не обязательно так жить, мистер Крейн. Правда. Вы можете выбрать новую жизнь. Выбрать магию превыше всего остального.
— Магия, — усмехаюсь я, указываю на свою беспорядочную колоду карт таро, лежащую у кровати. — Вот моя магия. Больше ничего.
— Вы можете отдавать энергию, — говорит она. Когда я удивленно смотрю на нее, она кивает и продолжает. — Да, я знаю, что с вами случилось, но также вижу в вас то, чего не видит никто другой. Самое главное, вы этого не видите. А я разглядела потенциал. Я знаю, что вы можете отдавать энергию другому без каких-либо издержек для себя. Мы называем это отдачей. Это очень редко встречается и так важно для учителей.