Лотар Желтоголовый. Книги 1-8 + Трол Возрождённый. Книги 1-8 Компиляция
Шрифт:
Сначала он решил, что Зара решила его ограбить. Но потом успокоился и уже через пару часов начал торговаться. Они торговались с Зарой до полуночи, перебирая ценность каждого из животных, которых Зара хотела обменять, оценивая качество чуть не каждого бурдюка с водой, считая ценность товаров по ценам трёх рынков — восточному, архенахскому и кеосскому, причём по курсу сразу пяти денежных систем — имперской, западной, северной, действующей в пустыне и принятой между купцами в случае разного рода обменных операций.
В общем, надушенный восточник понял, с кем имеет дело, и, как оказалось, даже
— Пойми, деточка, — говорил он, когда ему нужно было подумать, но и молчать он не мог, — ты же напрочь испортишь свою карьеру.
— Я её уже испортила, — печально, но с заметным вызовом отвечала Зара. — Так что, если ты согласен…
И она называла очередную цену на что-то, о чём Трол не имел понятия.
И вот около полуночи, когда оба охрипли и лишь сидели, дули чай и сердито смотрели друг на друга, они договорились. После определённых предосторожностей повозки Зары были подогнаны к повозкам надушенного восточника, и караванщики принялись перегружать бурдюки, мешки, тюки и деревянные ящички из тонких, но достаточно жёстких дощечек для хрупких товаров. А под утро Зара собрала своих подчинённых и удручённо произнесла:
— Люди, вы верили мне. И я не хочу заводить вас туда, откуда, может быть, нет выхода. То, что я теперь затеяла, что должна буду сделать, окажется очень опасным. Поэтому тот, кто не хочет рисковать, причём может оказаться, без надёжного профита, может остаться с караваном моего старого знакомого. Он примет вас на тех же условиях, на каких вас нанимала я. И служба у меня будет вам засчитана как работа на него.
Из всех караванщиков Зары к восточнику перешли три человека. Остальные решили, совершенно неожиданно для Трола, что решение Зары, скорее всего, продиктовано не тем, что её поставили в безвыходное, по сути, положение, а тем, что у неё намечается колоссальный, невиданный даже для этих неплохо зарабатывающих людей доход. И они решили остаться, в надежде, что Зара Сабельщица, иногда ещё прозываемая Независимой, уж никак их не обидит при расчёте.
А рано поутру, поменяв часть животных, набрав воды и продуктов, новый караван, облегчённый сверх всякой меры, тронулся дальше. А караван восточника повернул на юг, чтобы запастись водой в ближайшем оазисе, но не в том, откуда он только что вышел, а в другом. Надушенному восточнику нужно было избежать объяснений, почему ему, только что набравшему запасов на месячный переход, снова нужна и вода, и всё остальное. При некотором везении этот трюк мог сойти с рук, и тогда у восточника намечались новые доходные возможности для торговли.
А потом они снова пошли. Причём через земли, по сравнению с которыми жара и песок прежних переходов показались дружелюбной тренировкой. И лишь вот эти новые глинистые холмы, песчаные, без единой травинки, необозримые пространства, сумасшедшее количество змей, постоянный ветер, задувающий песок в лёгкие и глаза, в пищу и даже в плотнейшие бурдюки, — оказались настоящим испытанием.
К исходу месяца один возница Зары вдруг стал беспокойным и всё время пытался повернуть свою повозку куда-то в сторону.
— Это называется пустынное безумие. Сомневаюсь, что даже наш маг сумел бы его вылечить.
Обыскав все соседние барханы, чтобы не оставить беднягу, если он ушёл недалеко, и даже попробовав определить его местонахождение с помощью Ибраила, который почему-то оказался бессильным, караван тронулся дальше. На людей Зары это произвело угнетающее впечатление, но она держалась уверенно и жёстко, поэтому очень большой неприятности это не вызвало.
Ещё через две недели, которые теперь всем, даже самым опытным и привычным людям показались адом, стали умирать животные. Смерть первого была воспринята караванщиками как большая удача. Они располосовали тушу бедной скотины и вдоволь наелись сочного, парного, хотя и жестковатого мяса. Зато когда в течение следующих двух дней сдохли ещё три вола, настроение в лагере резко изменилось.
Причём настолько, что как-то под вечер Зара пришла к костерку, разложенному зимногорцами, и сердито, словно обвиняла их, произнесла:
— Если завтра умрёт хотя бы ещё один бык, люди поднимут меня на свои сабли.
Роват, который в последние дни окончательно поправился и даже предлагал Тролу немного по-спарринговать, с неожиданным чувством отозвался:
— Зара, если они попробуют, мы будем тебя защищать.
Зара даже не посмотрела в его сторону.
— Тут всюду смерть, — сказал она едва слышно. — Я не уверена, что мы дойдём до места… Тем более что никто из вас не знает, где находится этот замок. И его, скорее всего, придётся искать.
— Роват знает, — кивнул в сторону бывшего имперца Ибраил.
— Пожалуй, — начал было рыцарь, — я… Да, мне тоже придётся искать.
— А воды у нас осталось меньше чем на неделю, — сказал Зара. — И с завтрашнего дня, если с утра не вспыхнет бунт, я попробую свести выдачу воды до трёх четвертей от нормы для людей и до двух третей для животных.
Бунт не возник. И скорее всего, именно потому, что воду пришлось урезать. И это оказало отрезвляющее действие на самых несговорчивых. Просто все вдруг поняли, что ситуация действительно скверная и что её никто не выдумал, а она сама оказалась такой непредвиденно тяжёлой.
Они снова шли день за днём, снова и снова месили песок, по вечерам падали без сил с одним желанием выпить воды хотя бы и не досыта и просыпались с ощущением, что за глоток обычной влаги можно совершить всё что угодно, даже самоубийство.
Они потеряли половину повозок к исходу этой самой трудной недели. А ещё через день Зара, похудевшая, разом почерневшая, пришла к Тролу и почему-то шёпотом сообщила ему, что придётся урезать воду до половины нормы и для животных и для людей. Пищу тоже придётся экономить.