Лотерея
Шрифт:
Эрик уже и сам не знал, на что надеялся, пытаясь убежать от полицейских команд, натренированных специально на такие непривычные для простых людей условия, а он вообще впервые в жизни спустился в подземные коммуникации.
Но какое-то смешанное чувство страха, инстинкта самосохранения, жажды свободы и даже безысходности продолжало гнать его вперед, придавая сил. Наверное, так чувствовала себя сотни лет назад в естественных природных условиях жертва хищника. Она понимала, что уже не убежит, что спасения нет, но продолжала убегать, подгоняемая
Очередной раз обернувшись, Махов заметил за развилкой пляшущие лучики света от фонариков, висевших под стволами полицейских автоматов и на касках — погоня близка. Звук тяжелых полицейских ботинок говорил, что преследователи в ста, самое большее в ста пятидесяти метрах от него. Это конец.
Но Эрик продолжал бежать. Впрочем, это было бессмысленно — впереди также заплясали лучики света, а вскоре показались и сами спецназовцы, получившие неформальное название «крысоловы».
Эрик стоял на крестообразной развилке коллектора. Есть еще два пути отхода, но стоило только о них подумать, как и там появились все те же признаки полицейского присутствия.
— Обложили скоты… — задыхаясь, прошептал Махов, опершись на стенку.
От остановившейся группы «крысоловов» отошел, по всей видимости, командир. Он поднял руку и сказал:
— Все кончено, парень. Лучше не дергайся, если не хочешь схлопотать пулю. Она хоть и резиновая, но если попадет по яйцам… сам понимаешь, один омлет получится.
Эрик после такого предупреждения невольно прикрыл причинное место руками.
«Вот и все, — безразлично подумал он. — Допрыгался…»
Вдруг наверху что-то громыхнуло, да так сильно, что все невольно пригнулись, не только Эрик, но и полицейские.
«Это не авария и не взрыв, — невольно стал анализировать звук Махов. Наконец мозг выдал верную информацию: — Это гром».
Эрик снова посмотрел вверх. Прямо над ним шахта, уходящая на поверхность. Звук в трубе исказился, и именно поэтому он его так долго не мог опознать.
«Гром!» — с новыми радостными интонациями снова подумал Махов.
Гром мог означать только одно — сейчас пойдет сильный дождь. Ливень. Он, как правило, начинался сразу, без перехода, будто тучи терпели до самого последнего момента и, не сдержавшись, низвергали все до последней капли в короткий промежуток времени.
Так случилось и сейчас. Первые капли стали падать в дырочки люка и попадали на лицо Эрика, покатившись по щекам, точно слезы.
Эрик Махов снова посмотрел то на полицейского, то снова вверх, на люк над головой.
— Взять его… — приказал командир, которому надоело ждать реакции беглеца.
От отряда отделилась пара полицейских, один из них стал вытаскивать наручники.
Махов, не теряя ни секунды, рванул вверх по скользкой лестнице с проворством обезьяны.
— Стоять!
Стрелять не стали. Полицейские так плотно его окружили, что могли запросто попасть в друг друга, а это считалось последним делом, отбить боевому товарищу незащищенное бронежилетом мужское достоинство.
Эрик за какие-то три-четыре секунды достиг потолка и стал лихорадочно дергать и поворачивать ручки люка, не обращая внимания на угрожающие крики внизу.
— Спускайся, придурок! Немедленно!
Кто-то вздернул автомат кверху, и люк осветился тем же фонариком.
«Спасибо тебе», — мысленно поблагодарил Эрик полицейского, так как благодаря освещению он увидел и понял, почему люк не открывается.
Наконец люк щелкнул. Эрик поднатужился и, прокричав что-то нечленораздельное, выдавил его наружу спиной, а потом быстро выскочил на пешеходную дорожку, распугав вжавшихся в стены, прячущихся от дождя под короткими козырьками пешеходов, и помчался прочь.
Снизу прозвучали выстрелы, и в небо улетели шарики пластиковых пуль.
Впервые Махов радовался дождю. Плотный дождь закрывал его от объективов следящих камер, коими напичканы улицы на каждом шагу. Стоило им засечь внесенного в общую систему базы данных под обозначением «подозреваемый», они практически мгновенно передавали нужную информацию запрашивающим, в данном случае «крысоловам», а если это необходимо, то и ближайшему полицейскому патрулю.
Но не теперь, когда шел такой ливень, а значит, есть время скрыться. Главное не попасться на поверхности, да и задерживаться надолго не стоит, сейчас поток воды пойдет на спад.
Спецназовцы выскочили вслед за беглецом, но того уже и след простыл. Никакие оптические прицелы и электронные системы не могли пробиться сквозь такую водяную завесу. Видимость едва ли превышала три-четыре метра. Даже помощь прохожих, указавших направление бегства, ничем не могла помочь.
Наконец плотность дождя стала ослабевать, но и теперь система поиска не могла работать в полную силу, разве что подставиться непосредственно под объектив. Но Махов старался не допустить фатальной ошибки.
Командир «крысоловов» злобно сплюнул. Беглец исчез. Его обвел вокруг пальца настоящий лох — «хомяк», решивший податься в «крысы». То, что тот под землей впервые, он определил сразу — и такой прокол. Обидно. Найти его теперь большая проблема, если он не проколется по глупости.
Можно, конечно, организовать полномасштабную облаву. Но кто на это пойдет — тратить столько усилий ради одного-единственного, теперь уже «крысеныша»? Смех один, да и только.
— Ладно, не переживай, — махнул рукой сержант.
— Да я и не переживаю, — снова сплюнул лейтенант. — Все равно потом отловим. Никуда он не денется. Не сегодня, так завтра.
— Вот именно…
Махов действительно, после спринтерской пробежки со сменой улиц, как только заметил, что дождь стал менее плотным, подскочил к ближайшему люку и снова скрылся в подземелье.
Здесь следящих камер, как он знал, не имелось, хотя ими долго и упорно пытались оснастить коллектор городские власти, но безуспешно. Их своими острыми зубами портили любопытные крысы, готовые жрать все что угодно.