Лотерея
Шрифт:
Махов не особенно удивился, увидев за дальним столиком Буббу. Тот, не особенно часто употреблявший спиртное, отправлял содержимое бутылки в рот одну стопку за другой.
— Привет, Бубба. Ничего, если я присяду?
— А, Эрик, — поднял осоловевшие глаза Бубба и, тяжело кивнув головой, сказал: — Садись.
Махов подозвал официанта и заказал «Коркшрев». Спустя минуту тот принес пузатую бутылку водки с придурошной пробкой, одновременно игравшей роль ручки.
— Отличное пойло, — одобрил Бубба.
— Да, — согласился Эрик. — Я всегда его заказываю,
— Почему так, а? — вдруг спросил Бубба после стопки водки.
— Ты это о чем? — не понял Махов.
— Об этом дерьме под названием «Лотерея». Почему мы должны куда-то лететь, куда лететь мы совсем не хотим, в эти чертовые колонии, будь они прокляты…
— Ответ на твой вопрос чудовищно прост, до безобразия.
— Да-а?
— Угу, — кивнул Эрик, опрокинув очередную стопку.
— И какой?
— Если таких, как мы с тобой, не будут отправлять в дальние дали, в эти самые колонии, то мы на Земле передохнем, как мамонты.
— Это почему же?
Махов вздохнул. Ему приходилось объяснять Буббе прописные истины. Но он был в принципе не против.
— Потому. Потому что не отправляя по пятнадцать-двадцать миллионов человек в год в колонии, перенаселенная Земля, на которой теснится более десяти миллиардов человек, просто загнется от голода. Оранжереи, все эти биоцентры уже сейчас не справляются с таким количеством ртов. Вот и пришла какому-то мудаку идея отсылать такую ничего не делающую и живущую на одни пособия шелупонь, как мы, подальше. А правительство, которое, такое впечатление, состоит только из одних мудаков, быстренько приняло соответствующий закон, впоследствии получивший название — «Лотерея».
— Это жестоко…
— Тут я с тобой полностью согласен, друг.
— Это жестоко, — продолжил Бубба. — Вот так вот сидеть изо дня в день на заднице и трястись над судьбой собственной шкуры. Эти сволочи, принявшие закон, об этом наверняка даже и не подозревают. Сидят где-нибудь в горах выше вечных облаков и греются на солнышке. Ненавижу.
Бутылка «Коркшрева» под подобные разговоры вскоре была благополучно выпита, но вот странное дело, Махов против обыкновения не чувствовал себя пьяным.
«Проклятье, даже вот такая ядреная водка не помогает, — злобно подумал он. — Только деньги на ветер выбросил».
Эрик, перед тем как заказать следующую бутылку, посмотрел на часы. Время, судя по часам, пролетело сверхбыстро. Цифры показывали половину восьмого вечера, а значит, результаты «Лотереи» вот уже как полтора часа тому назад объявлены.
— Ладно, Бубба, пойду я, — сказал Махов мирно посапывающему в тарелке с салатом приятелю. — Желаю удачи…
На улице алкоголь все же дал о себе знать. Ноги сделались ватными, но Эрик схватился руками за стену и, немного постояв, приходя в себя, отправился домой. Ощущение у него было наипаршивейшее.
— Ничего… пробьемся.
Действительно, вероятность того, что «Лотерея» выберет тебя, как и в настоящей лотерее на деньги, ничтожно мала — всего сто — сто двадцать тысяч (в зависимости от грузоподъемности стоящего под парами судна) на более чем миллиард таких, как он, иждивенцев.
Великое множество людей, которые являлись безработными со дня основания «Лотереи» и каждый год участвовали в ее розыгрыше, жили припеваючи на Земле до сегодняшнего дня на пособия в муниципальных квартирах. Большинство из них уже привыкли к этому настолько, что не обращали на розыгрыш «Лотереи» ни малейшего внимания.
С такими ободряющими мыслями Эрик Махов открыл дверь своей квартиры.
7
Эрик рухнул на пол как подкошенный и причиной тому была не распитая с Буббой полчаса назад бутылка «Коркшрева».
На экране терминала горел значок пришедшего сообщения.
— Только не со мной, только не со мной… — как заводной повторял Эрик.
Он никак не мог поверить в происходящее, а точнее в уже произошедшее.
— Этого просто не может быть!!! Просто потому что не может быть…
«В конце концов это не обязательно оттуда… Это может быть любое сообщение, хотя бы от мамы», — с искоркой надежды подумал он.
Но почему-то верилось в это с трудом.
Махов сначала заплакал. Слезы лились прямо-таки ручьями. Но потом и они как-то вдруг иссякли. В душе образовалась абсолютная пустота, в которой, как в черной дыре, исчезали все чувства, даже ужас произошедшего.
Он встал и включил терминал, чтобы прочитать сообщение.
Увидев заставку, ноги все же снова задрожали, и Махов почел за лучшее сесть на стул.
«Лотерея» «улыбнулась» ему — Эрику Махову, улыбкой акулы.
Не было ни сил, ни желания даже на произнесения проклятий в адрес бездушной машины и ее создателей, которая по только ей ведомому принципу отбирает «счастливчиков» для путешествия к далеким звездам на постоянное место жительства.
Махов все же заставил себя прочитать пришедшее на его адрес сообщение.
«Махову Эрику Юрьевичу, 03 числа 04 месяца 2637 года рождения, прибыть в сборный пункт 45/7 не позднее 30 числа 05 месяца 2662 года для дальнейшего медицинского освидетельствования и отбытия на новое постоянное место жительства — система Орфей, планета Орхан, на транспорте „Интестинал ворм“, отбывающем 15 числа 09 месяца 2662 года. Явка обязательна. Уклонение от данной гражданской обязанности влечет за собой уголовное преследование по статье 3721 части 239 пунктов „а“, „б“ и „в“ Уголовного кодекса Земной Федерации с последующей высылкой на Праймзон».
«То есть на Зону, — перевел название Праймзон Махов. — Сволочи…»
Теперь он примерно представлял, как чувствует себя человек, который идет в больницу проверить, что там у него не так с аппендиксом, и вдруг узнает, что он неизлечимо болен и жить ему осталось чуть больше года. Паршиво. И это мягко сказано.
Махов открыл прилагающиеся файлы, чтобы побольше узнать о месте своей депортации — планете Орхан. Он прочитал вслух текст, сопровождающийся красочными пейзажами планеты от полярных областей до тропиков: