Лотерея
Шрифт:
«Инопланетяне?» — невольно подумал Эрик и тут же себя обругал.
Нет, корабль производил полное впечатление земного, но… очень старого. Песчаные бури вылизали верхнюю стальную часть его корпуса до блеска и испещрили глубокими бороздами толстые, частично осыпавшиеся жаропрочные плитки внизу.
Махов остановил машину, вышел и с благоговейным трепетом приблизился к огромной железной коробке посадочного модуля старинного корабля. Он действительно оказался очень стар, о чем свидетельствовало обозначение:
— «Орфей» 100/100, — прочитал Эрик. — Сотый
Знаменитый «Орфей», названный так в честь системы, в которую он должен был лететь первым. Настоящий первопроходец…
Вот только слава его оказалась трагична. Это десятый, вылетевший с Земли и первый пропавший в пучинах космоса колониальный корабль (разведчики терялись сотнями и раньше, но не колониальные), еще той эпохи, когда люди сами заносили свои имена в ту, еще добровольную «Лотерею», чтобы одними из первых устремиться навстречу к звездам. Они сами летели к другим мирам, чтобы заселить их и жить так, как считали нужным и правильным. Эпоха энтузиастов, первопроходцев, мечтателей… Звезды своим манящим сиянием застилали им глаза. Они не ведали и не знали, как на самом деле жестоки звезды, с какими трудностями им придется столкнуться и… они столкнулись.
«Мы тоже летели в систему Орфей и тоже попали в аварию, как и он, и по какому-то галактическому совпадению прилетели на ту же планету, на какую прилетел он», — подумал Эрик, ощутив, как к горлу подкатывает ком, а сердце сжимается от боли.
Корабль с двумястами тысячами колонистов пропал двести семьдесят восемь лет назад. В те времена в принципе даже не посылали спасательных команд. Бесполезно по определению.
«Что с ними стало?» — подумал Эрик о своих далеких собратьях по несчастью и невольно оглянулся в их поиске.
Конечно, спустя почти три столетия невозможно разглядеть никаких следов их деятельности. Но это все же был колониальный корабль, а не просто транспорт, значит, у них в наличии имелись все средства, какие только можно пожелать для выживания.
Были. Но уж больно неприветлива Сахара. Даже если они и нашли способы уберечься от бактерий, вирусов, жестокой температуры, сумели развить производство продовольствия, но от радиации никуда не деться. Они, скорее всего, выродились. Сначала стали появляться больные и мутанты. А потом и вовсе наступила полная деградация воспроизводящих функций. Они исчезли. Потому к вновь прибывшим несчастным невольным переселенцам на Сахару никто пришел. Некому приходить…
«Они погибли, как погибнем и мы», — сделал неутешительный вывод Махов.
Внутрь посадочного модуля «Орфея» Эрик заходить не стал, хотя все двери были приветливо открыты настежь. Но это приветливость крокодильей пасти. Кто знает, кто там может прятаться в темноте? Подумав о том, что кто-то из местных агрессивных и хищных тварей, а то и целой стаи тварей, мог облюбовать корпус старого посадочного модуля под свои нужды, Махов поспешил отступить и сесть в машину. Не стоит искушать судьбу понапрасну.
Тут же дала о себе знать рация.
— Махов, почему не отвечаешь? — строго и одновременно озабоченно спросил Ремезов.
— Нашел посадочный модуль колониального транспорта «Орфей». Осматривал…
В эфире повисла тишина, только треск помех слышался из динамика. Несложно представить, как эта новость отразилась на лице Ремезова: удивление, смятение, интерес…
— Вот это да… — наконец выдал Антон Николаевич. — Занятно… Что ж, в будущем они нам очень сильно пригодятся.
— Как?
— В основном как оранжереи, ну и как дополнительное жилье. Людей придется расселять, и эти модули как нельзя кстати. Не селить же их в этих надувных домиках, что мы привезли с собой?
«Хозяйственник, блин, — с уважением подумал Махов. — Все-таки башка у него реально варит. И ведь даже не офицер, а „тупой“ служака-сержант, которого Устав много думать не обязывает».
— А что у вас?
— На связь вышло сразу два модуля, семьдесят третий и сто сорок восьмой.
— Что ж, наконец начали оживать не только телом, но и духом.
Что не удивительно и закономерно. Люди осознали, что волею трагического случая попали в безвыходную ситуацию, и хоть с большим запозданием, но выходят из шокового состояния и начинают бороться за жизнь, действуя примерно по одному и тому же алгоритму, просто потому что других вариантов действия нет.
— Ну ладно, продолжай поездку. Конец связи.
— Пока…
«Круизер» вновь стартовал, оставляя позади себя посадочный модуль старого корабля, ставшего очередной точкой привязки для маршрутизатора.
Дальше модули «Орфея» перемежались вместе с модулями «Интестинал ворма», только с большим «шагом» посадки. Все они оставляли гнетущее впечатление от гибели тысяч прилетевших сюда их предшественников, собратьев по несчастью и одновременно на собственном печальном примере рассказывая, что станет с ними самими — новички повторят судьбу орфейцев.
11
Время от времени путь пересекали перпендикулярные каньону расщелины в несколько десятков километров длиной, заставлявшие делать объезды, что отнимало много времени и сил. Да так много, что как бы Махов ни спешил к рассвету, он объехал всего семь посадочных модулей вместо планируемых десяти. Это так его вымотало, что с восходом солнца он вынужден был заночевать в сто шестьдесят втором модуле.
Вечером, то бишь утром (надо привыкать считать солнечный период суток ночью, что психологически очень и очень не просто) путь продолжился с очередного объезда расщелины, что обещало затянуть поездку до неприемлемо больших сроков. Ведь если и дальше будут встречаться такие же большие трещины, то путь удлинится в два-три раза. Но делать нечего…
Во время первой остановки второго дня у посадочного модуля Эрик даже не сразу понял, что с ним не так, и, лишь взглянув на номер модуля, понял, что случилось. Сразу за сто шестьдесят седьмым шел сто двадцать второй. Это значит, что сорок четыре модуля куда-то пропали, а вместе с ними двести двадцать тысяч человек.