Лоуренс Уотт-Эванс - За Василиском
Шрифт:
– Хватит! Окрик был резким, как будто говорящий подавлял гнев.
– Оверман, ты поступаешь неразумно. Откажись от этого похода и не имей больше ничего общего с этим… этим так называемым Королём.
– Я заключил сделку.
– Послушай, Оверман, ты не знаешь, что делаешь. Хотя я не испытываю любви ни к тебе, ни к твоему роду, я предупреждаю тебя, даю тебе слово, что служение этому человеку может привести только к гибели.
– Я дал слово, что буду служить ему. Хотя голос Гарта не выдавал никаких эмоций, слова Шанга встревожили его: он задался вопросом, какие цели преследует Забытый Король.
– Значит, доводы о вероломстве твоего господина не поколеблют тебя? Тогда позволь предупредить, что твоя задача невыполнима.
Гарт никогда не слышал этого слова. Он спросил: - Что же это за зверь такой - василиск, что поймать его невозможно?
– Ах, я забыл; Оверманы мало что знают о человеческих легендах. Василиск - не природный зверь, а повелитель рептилий, самое ядовитое существо, известное науке и магии. Его дыхание убивает мгновенно; его прикосновение - это смерть; встретить его взгляд - значит превратиться из человека - или сверхчеловека - в камень. Если кто-то каким-то образом приблизится к нему на расстояние удара мечом или копьём, его яд потечёт по лезвию или древку и убьёт владельца прежде, чем он сможет пробить его бронированную шкуру. Он существует лишь как результат самой чёрной магии и служит самому Богу Смерти. Нет, Оверман, ты не сможешь схватить это чудовище и унести его с собой, а попытка может оказаться смертельной.
– Тем не менее, я поклялся сделать это.
– Глупец! Почему? Какой смысл в том, чтобы отдать свою жизнь, служа человеку, не принадлежащему даже к твоему роду?
– Я заключил сделку.
– Но… Оверман, что ты получишь взамен? Я сам могущественный маг; возможно, мы могли бы заключить более выгодную сделку.
– Доверенный Оракул направил меня к тому, кому я служу; и хотя твои слова звучат искренне, я не могу доверять тебе больше, чем Оракулу. Гарт искренне сожалел о правдивости своего заявления; очевидная озабоченность Шанга способствовала его собственному растущему дискомфорту.
– Прекрасно… Глупец, но я позволю тебе искать свою погибель. Но учти, Оверман, если тебе удастся это сделать, я сам тебя убью. Ни я, ни кто-либо другой не может позволить так называемому Забытому Королю получить яд василиска; он мог бы использовать этот яд для колдовства, подобного которому не знали уже много веков; он мог бы причинить безграничные разрушения. Большая часть моей собственной магии происходит от соскобов с полов, по которым ходил василиск. Отдавать само чудовище Королю в жёлтом - полное безумие.
– Не моё дело, что он с ним сделает; я лишь должен доставить его ему.
– Тогда умри, как дурак, при попытке. Я не стану ни помогать, ни препятствовать тебе. Хотя в обычном случае я убил бы тебя только за то, что ты вторгся в мою долину, я не хочу быть причастным к твоей гибели. Если Забытый Король действительно послал тебя сюда на смерть, я не стану помогать ему, убивая тебя.
– Как хочешь; тогда открой ворота, чтобы я мог попытаться.
– О нет; я только что сказал, что не стану помогать тебе в твоей гибели.
Гарт зарычал от досады; опять задержка. Он поднял топор и снова ударил по воротам, когда Шанг исчез с вершины стены. Полетели щепки, он наносил всё новые и новые удары, пока наконец не прорубил достаточно большую дыру, чтобы протиснуться внутрь.
Он сделал это и, оказавшись внутри, отпер прорубленные ворота, чтобы впустить Короса; зверь бесстрастно стоял на протяжении всего штурма портала, а теперь вошёл в город своей обычной плавной и грациозной походкой.
Положив топор на место в подседельную сумку, Гарт размял руки, чтобы снять напряжение, и оглядел город Морморет. Он и его зверь стояли на небольшой площади - перекрестке в сотню футов в поперечнике, по бокам которого располагались лавки торговцев; четвёртая дорога проходила через оставшиеся за спиной ворота. Торговые лавки были такими же пустыми и безлюдными, как и фермы, которые Гарт проезжал за городом, и три улицы тоже были безлюдны. Вокруг
Оставив это бесполезное расследование, Гарт вывел Короса на улицу прямо напротив разбитых ворот и осторожно двинулся вглубь города.
Здания, хотя и запылённые и пришедшие в упадок, были красивы и добротно построены, в основном из того же белого мрамора, что и городские стены. Хотя большинство из них было двух-трёхэтажным, Гарт смог разглядеть три из дюжины башен, которыми он любовался с другого конца долины, но так и не понял их предназначения. Замысловатые фонтаны, ныне сухие и безмолвные, сады и кашпо, ныне поникшие и коричневые от недостатка полива, были обычным делом; дома и магазины даже сейчас были изящными и элегантно оформленными. Бесчисленные статуи стояли на балконах, у дверей, в садах, даже на улицах или в дверных проёмах; такое обилие статуй казалось единственным упущением в изысканном вкусе жителей города. Гарт снова задался вопросом, что с ними стало. Неужели Шанг истребил их всех?
Внимательнее присмотревшись к странно разбросанным скульптурам, Гарт увидел, что все они отличаются удивительной реалистичностью; если бы не однородный серый цвет камня, многие из них можно было бы принять за живых людей. Они не ограничились обычными грациозно позирующими дворянами, характерными для большинства произведений искусства; статуи изображали торговцев, домохозяек, фермеров и детей. Заглянув в переулок, Оверман увидел группу ярко одетых молодых женщин, чьи платья с глубоким вырезом и завитые волосы явно выдавали в них дам для утех - Гарт знал это по своему пребыванию в Скеллете. Ордунин, конечно, не нуждался в подобном, поскольку Оверманы - это Оверманы.
Ничто не нарушало тревожной тишины. Кроме того, Гарт понял, что не имеет ни малейшего представления о том, где может находиться вход в крипты.
На поиски по всему городу могли уйти недели, и хотя сам Гарт не возражал против такой задержки, он знал, что через день-два Корос снова проголодается и вряд ли найдёт дичь в фермерской долине.
Не желая оставлять зверя голодным, Гарт не собирался прибегать к систематическим поискам; вместо этого он решил найти какого-нибудь жителя и расспросить его или её. Если, конечно, Шанг не уничтожил их всех! Недолго думая, Гарт решил, что наиболее вероятное место, где можно найти живых людей или другие полезные признаки, - это одна из башен. Поэтому он вошел в ближайшую, чтобы столкнуться со зрелищем, которое подтвердило то, что он подсознательно подозревал, но отказывался признать. В кресле, склонившись над столом, словно собираясь поесть, с ложкой в руке сидела ещё одна совершенная статуя. Единственные оставшиеся вопросы заключались в том, был ли это Шанг, василиск или какой-то отвратительный мезальянс этих двоих, который превратил людей Морморета в камень, и удалось ли кому-нибудь спастись.
Поражённый, Гарт отправился дальше. Именно в тот момент, когда он печально смотрел на ребёнка, окаменевшего, с куклой в руках, которая осталась неизменной, он услышал шум.
Он замер. И снова услышал его. Звук был на улице и приближался. Двигаясь так тихо, как только умел, Гарт подошёл к ближайшему окну; он всё ещё был на первом этаже. Он осторожно выглянул наружу и, к своему изумлению, увидел приближающегося человека; изумление заключалось не столько в том, что по улицам Морморета ходил человек, сколько в том, что Гарт узнал его. Это был разбойник Дансинг.