Ловчила
Шрифт:
Взгляд мужчина не выдержал, зрачки его заметались, скользнули по полу и замерли на носках туфель лейтенанта.
— Понятия не имею.
— А на работе сегодня почему не были?
Неожиданно приоткрылась дверь, и в проеме возникла еще одна жаба, только лет на двадцать — двадцать пять старше первой и без одного переднего зуба.
— Какой из него работник! — прошепелявила она, так как язык все время застревал в дырке между зубов. — Надрался он вчера, а сегодня с похмелья мучается. Алкаш чертов!.. Не виноват он ни в чем, товарищ следователь!
— Мы
Женщина выпучила глаза, однако голову из проема убрала, а дверь захлопнула.
— Часто пьете? — посочувствовал Селиванов.
— Да нет, что вы! — смутился Сараев. — Как все. Редко, но, правда, до упаду.
— Об этом вашем качестве мы уже осведомлены. Что можете сказать о свадьбе?
— Да ничего. Пил, танцевал, веселился. Затем хлопнул еще пару рюмок и отключился. Ничего не помню. Утром Игорек с работы позвонил, говорит, будто я со стула брякнулся и меня оттащили к соседям. Опозорился, короче, перед людьми стыдно.
— От соседей во сколько ушли?
— Рано утром.
— Ночью никуда от них не выходили?
— Куда там выходить?! — удивился Сараев. — Я ж как бревно был одеревеневший. Очнулся в шесть утра. Чувствовал себя так, будто меня танк переехал. Хорошо сосед этот подлечил, налил рюмку водки, а то до дому бы не добрался. До сих пор мутит. Эти еще, — продавец кивнул в сторону двери, — жена с тещей заели, ворчат, что на работу не пошел.
Селиванов поднялся.
— Сегодня, учитывая ваше состояние, я вас долее мучить не буду, а завтра с утра жду в ГУВД. Оформим показания.
— Погодите, я вас провожу! — очень резво для человека, страдающего похмельным синдромом, вскочил Сараев.
Необычайная прыть хозяина удивила Женю.
— Да не надо меня провожать. Сам дойду!
— Это только повод, — тоном заговорщика произнес Сараев. — Пойду бутылку пива выпью, а то жена с тещей с утра из дому не выпускают.
У двери стояла жаба номер один, номер два выглядывала из зала.
— Куда? — сдвинула брови первая.
— Пиво пить! — просвистела дыркой вторая.
— На нары баланду есть! — буркнул Сараев и следом за Женей шмыгнул за дверь.
Глава восьмая
"Veterok" было написано латинским шрифтом на фасаде одноэтажного здания с занавешенными желтыми шторами окнами. Час был ранний. Шашлычник — смуглый парнишка в белой спецовке — только начинал разжигать в ведре угли для мангала, а в небольшом дворике сбоку кафе двое мужчин собирались готовить плов. В огромном котле калилось масло, на рабочем столе в тазах и на подносах возвышались горы мяса, риса, моркови и лука.
Хвостов поднялся на крыльцо кафе, миновал еще не работавшую гардеробную и вошел в абсолютно пустой зал, где ровными рядами стояли штук сорок красных пластиковых столов и ровно в четыре раза больше стульев.
"Какое же это кафе? — хмыкнул майор. — Самый настоящий ресторан. Вон и все составляющие его имеются: гардероб, эстрада в углу. Столики, правда, дешевые, но покрыты скатертями, на них цветы в вазах. Быть может, за слово "кафе" налог меньше платят? Надо бы поинтересоваться…"
Из-за декоративной стенки, скрывавшей вход в подсобные помещения, вышел парень в униформе. Увидев посетителя, да еще милиционера, он тут же выдал профессиональную улыбку.
— Если вы хотите поесть, товарищ майор, — произнес он угодливо, — то у нас еще ничего не готово, но для вас что-нибудь сообразим. Проходите!
— Я завтракаю дома, а до обеда еще четыре часа! — прокаркал Хвостов. — Позовите-ка Шигаева Артура Арсеновича.
— Одну минутку! — парня как ветром сдуло.
Официант, а возможно и метрдотель, — Хвостов затруднялся, как его назвать, — не обманул: хозяин "Ветерка" появился ровно через минуту. Это был невысокий плотный мужчина за пятьдесят лет, с обширным животом, одетый в дорогой темный костюм, белую рубашку, галстук и элегантные, начищенные до блеска туфли. Он не шел, а будто катился по мраморному полу, выворачивая пятки, и нес перед собой свой живот, как несут круглый аквариум с рыбками, когда боятся расплескать воду.
Артур Арсенович подрулил к Хвостову, издалека протягивая пухлую волосатую руку.
— Я уже понял, дорогой, зачем ты пришел! Насчет ограбления, да?.. — У Шигаева были глубокопосаженные зоркие глаза, мясистый крупный нос, толстые губы, густые с проседью усы, такие же черно-белые брови и шевелюра.
— Угадали, — майор пожал в ответ руку. — Я из уголовного розыска. Хвостов Борис Егорович.
Шигаев сокрушенно покачал головой
— Сколько убытку мне наделали! Сколько убытку! Пойдем, дорогой, ко мне в кабинет, там и побеседуем. — Хозяин "Ветерка" повернулся и покатился впереди майора, указывая путь.
На кухне работа кипела. Четыре повара орудовали у котлов, звенела посуда, валил пар, витали запахи. Артур Арсенович подозвал одного из поваров. Шепнул ему что-то и покатился дальше. Миновали столовую, и в коридоре вошли в одну из дверей. Собственно говоря, это был не кабинет, а однокомнатная квартира со всеми удобствами. Здесь размещались диван, два кресла, журнальный столик, холодильник, бар, телевизор, видеомагнитофон, рабочий стол, сейф, сервант. Хвостов не удивился бы, если при нажатии на кнопку открылась потайная дверь, а за ней оказалась шикарная сауна и комната отдыха.
Хозяин усадил Хвостова в кресло, сам сел напротив и сложил ручки на животе-аквариуме.
— Не повезло мне с зятем, майор, — пожаловался Шигаев. Говорил он, тщательно выговаривая слова и дико вращая глазами. — У меня три зятя. Два нормальных, третий, как в сказке, дурак попался.
— Чем это он вам не угодил? — усмехнулся майор.
— Непутевый он. Пьет, гуляет, работать не любит. А я на него вначале такие надежды возлагал…
Дверь бесшумно отворилась, и вошел тот самый парень в униформе. В руках он нес поднос с дымящейся горкой цыплят "табака", бутылкой коньяку, минералкой, лепешками, пузатым чайником и пиалами.