Ловчила
Шрифт:
— Нет-нет, — завертел головой Хвостов. — Ни есть, ни пить я не буду.
Не обращая внимания на протест майора, парень принялся сервировать журнальный столик.
— Можешь не пить, дорогой, я сам не употребляю спиртное, да еще с утра, — сказал Шигаев, — а вот цыплят отведай, не обижай меня. Таких цыплят, как у Артура, ты нигде в нашем городе не найдешь. — Шигаев двинул бровью, и парень исчез.
Хорошо прожаренные цыплята с румяной корочкой выглядели так аппетитно, что Хвостов не удержался. Он оторвал от тушки ножку, макнул
Шигаеву, видимо, доставляло удовольствие потчевать гостя.
— Кушай, дорогой, кушай, — приговаривал он, подавая майору пиалу с чаем. — А зятек у меня дрянной человек. А ведь я его ничем не обидел. Машину ему, как и другим зятьям, подарил, квартиру купил, магазин купил, товаром обеспечил. Говорю: работай, Олег! Корми семью! Я с выручки "Бриллианта" ни копейки себе не возьму! Не надо мне, слушай! И что ты думаешь? Проходит полгода, дочка жалуется: денег не хватает. Звоню Олегу. "Как так?" — спрашиваю. "Нет дохода!" — отвечает. Я не поверил. Вызываю к себе с отчетом Фефелева.
— Почему Фефелева? — с набитым ртом спросил Хвостов. — В "Бриллианте" же есть бухгалтер.
Шигаев дико завращал глазами.
— Какой бухгалтер, слушай! — вскричал он зло. — Эта проститутка Ларионова, да? Так она же путается с Олегом. Они вместе деньги и транжирят. Мне все известно. Сколько раз я ему говорил: будь мужиком, выгони ее. Только обещает. Я пока молчу. Ни дочке, ни жене своей ничего не говорю, да и ты не говори, — хозяин отпил глоток чаю. — А Фефелев — мой человек, это я его туда устроил. Ты кушай, кушай! Вызываю Фефелева, прикинули — должна быть прибыль! А денег нет, еще в долгах сидит. Да откуда они будут, если зять по кабакам таскается да на девок деньги тратит. Я бы его давно выгнал, да внуков жалко.
Хвостов взялся за вторую порцию цыплят.
— Фефелев не мог участвовать в ограблении? — спросил он, с хрустом разгрызая косточку.
— Но!.. — вскричал Шигаев, расширяя глаза до размеров фар. — Это кристально чистый человек. Можешь смело доверить ему свой дом… Вот, видишь, — он толстым коротким пальцем указал на сидевшую на столе сонную муху. — Не только жену — муху не тронет!
— Верю, — сказал Хвостов.
Фары вспыхнули и вновь погасли.
— Олег сам виноват. Плохо дело вел в магазине, оттого и преступление стало возможным. Если ты его посадишь, — Шигаев пошевелил усами, — жалеть не буду! Разведу его с дочкой, а через годик-другой снова выдам замуж. Она ведь еще молодая. Ей только двадцать шесть лет.
— Я пас, — Хвостов поднял вверх руки. — Уже женат.
— Ха-ха! — рассмеялся Артур Арсенович. — Шутишь, да? А мне не до шуток, он же меня разорил!
Хвостов вытер салфеткой губы и руки и оглядел кабинет.
— Ну, до разорения вам, положим, еще далеко… А почему вы считаете, что мы не найдем драгоценности?
— Э-э… — смутился Шигаев. — Я не верю, что их отыщут.
— Напрасно.
— Может быть, но мне надо спасать то, что осталось. Когда можно войти в "Бриллиант"?
Лицо Хвостова само собой расплывалось от сытой улыбки.
— Да хоть завтра. Мы там свою работу выполнили.
— Очень хорошо! — воскликнул Шигаев. — Сегодня же заберу у зятя машину, а ключи от магазина и всю документацию по нему пусть передаст Фефелеву. Нужно немедленно рассчитать работников "Бриллианта".
— Вы что ж, — удивился Хвостов, — хотите всех уволить?
— Конечно! — в свою очередь удивился Шигаев. — А зачем мне шайка воров и убийц?
— Тоже верно, — вынужден был признать майор. — Но неужели вы не пощадите даже Фефелева?
Артур Арсенович поднял руку и сделал движение, будто похлопал Хвостова по плечу.
— О, майор, о Фефелеве ты не беспокойся. У меня три магазина и два кафе. Место для такого работника всегда найдется. А "Бриллиант" я продам. Убыточный магазин мне не нужен.
— Спасибо за угощение. Все было очень вкусно! — Хвостов поднялся. — Никого не подозреваете?
Шигаев с трудом освободил свое тучное тело из объятий кресла, встал, развел руками:
— Нет, майор. Не хочу брать грех на душу. Никого ни в чем не могу обвинить. Ты уж меня прости.
Хвостов протянул руку.
— До свидания, Артур Арсенович. Еще увидимся. А с продажей "Бриллианта" придется повременить до тех пор, пока не закончится следствие.
А в Городском Управлении Внутренних Дел на втором этаже в небольшой комнате, где с трудом умещались два обшарпанных стола, сейф, книжный шкаф и раковина, Селиванов пытал Игоря Романова. Худенький коротко стриженный паренек с угреватым некрасивым лицом, на котором застыло слегка удивленное выражение только что проснувшегося человека, сидел напротив Жени и, отдуваясь, отвечал на вопросы.
— Так значит, ты вместе со всеми приехал на свадьбу к Нечаевым? — факты, которые уточнял Женя, были уже известны, однако он тянул резину, надеясь что-нибудь да выудить.
— Да, — ответил Игорь.
— И никуда из дому не отлучался?
Парень вздохнул и, надув щеки, медленно выпустил воздух.
— Я же вам уже говорил: выходил я только один раз, когда отводил пьяного Сашу к соседям Нечаева, а затем сразу вернулся. Спросите у Нечаева, мы вместе с ним ходили.
— А Нечаев никуда не уходил? — спросил лейтенант хмуро.
— За исключением этого раза — нет. Он ведь женихом был. Все время сидел за столом рядом с невестой.
— Вернулись в квартиру вместе с Нечаевым?
— Он задержался на лестничной клетке покурить.
— Когда ушли Ларионова, Атаулина и Фефелев, не заметил?
— Да сразу после того, как Сашу увели, женщины стали собираться, а потом и Фефелев ушел. Он еще меня с собой звал. Нам домой возвращаться по пути. Но я отказался.
— Который был час, не обратил внимания?
— Нет.