Ловцы удачи
Шрифт:
— Здорово, паря!
Он был мертвецки пьян.
— Тебе не нужен штурман? Я отлично разбираюсь в навигации.
— Ты меня ни с кем не путаешь? У меня нет стреколета.
— Это дело наживное. Особенно после того, что ты показал в полете. — Он громко икнул и прикрыл рот маленькой ладошкой. — Упс… О твоих кругалях в небе говорят все кому не лень. Моржу за его «Чаровницу» предлагали кучу деньжищ.
— И что? Он продал?
— Держи карман шире! Малышка выстояла в поединке с «Месяцем»! Теперь он попытается пропихнуть ее в Шестичасовые гонки. Тобой многие интересовались, спрашивали,
— Контрабандистов? — переспросил я.
— Ну да. Могу рассказать. Угостишь кофейком? А то башка трещит, словно в нее линкор врезался.
— Он с ромом.
— То, что надо, паря. — Маленький бесцеремонный тип встал на цыпочки и заглянул в мою чашку. — Мне сейчас как раз требуется залить огонь.
Он снова икнул, а я налил ему напиток в чайную ложку и положил на стойку:
— Так что там за история?
— Стража вместе с таможенниками повязала двух придурков. Представляешь, у них в стреколете нашли пару «Покровов печати».
— Маскировочные плащи ассасинов?
— А я о чем?! В такой одежде можно к любому подобраться, и ни один амулет не отследит. Чик-чик, — лилипут провел себя по горлу, — и все. Не знаю, кому они везли эти штуки, но, думаю, теперь сильно пожалеют. Не хотел бы я болтаться в петле. Интересно, кому теперь стражники загонят конфискованный товар!
— Загонят? — нахмурился я. — Разве его не уничтожают при свидетелях?
— Ты как младенец, паря! Кто же, по-твоему, будет сжигать почти тысячу луидоров?! Это ж насколько больным надо быть?! Сожгут, конечно, какой-нибудь плащ для наглядности. А этот товар мгновенно уйдет на черный рынок. Такая продажа сулит хорошие барыши, а стража любит звонкую монету, как и все мы. Контрабандистов на нашем славном острове, тех, кто ввозит артефакты из Запрещенного списка, терпеть не могут… А знаешь почему? Потому, что они не делятся денежкой с властями, и власти огорчаются. А когда они огорчаются, кто-то начинает болтаться на рее, паря.
— Помолчал бы ты, — сказал ему Палаш, зажав самокрутку в зубах. — Глядишь, за умного сойдешь.
— А что такого? — возмутился лилипут. — Фу-ты ну-ты! Все об этом знают.
— Но мало кто треплется. Везде есть уши. — И он показал глазами на обнимающегося со стаканом хаффлинга.
— А! — беспечно отмахнулся Буваллон. — Это мой кузен, его бояться не стоит.
— Вы же из разных народов, — удивился я, краем глаза отмечая, что Трехлапый забрался под один из столов и вычесывает шерсть.
— Много ты понимаешь в родственных отношениях, паря!
Тут он прав. Как выяснилось, в этом я полный профан. Впрочем, среди эльфов, в моей семье в частности, с родственниками всегда была большая напряженка.
— Ладно, паря. Спасибо за кофе, — широко зевнул лилипут. — Пойду посплю часок, прежде чем здесь начнется веселье. А ты, эльф, вспомни обо мне, если дельце найдется. Я лучший навигатор в этой дыре. Однажды моя команда выиграла Шестичасовые гонки Союза!
Он ушел на свое привычное место, укрылся салфеткой и захрапел. Палаш покачал головой:
— И почему только Анна его здесь терпит? Не понимаю.
— За прежние достижения, — сказала девушка, несколько мгновений назад вошедшая в «Лихой вираж». — Он действительно неплохой навигатор. Во всяком случае, если дело касается азартных игр и гонок. В других случаях Буваллон слишком пьян, чтобы доверять ему свою жизнь. Поэтому и торчит на земле.
Это была крошка из ночного народа, летунья с «Грома». Под мышкой жительница глубоких пещер Уруна держала шлем, а на плече у нее висел небольшой рюкзачок, из которого торчала изогнутая рукоятка клинка.
— Я Наива, — сказала девчонка, протянув мне руку.
Я пожал ее узкую ладошку:
— Лас.
— Тебе что-нибудь налить? — спросил Палаш.
Но та лишь покачала головой:
— Увы. Придется отказаться до лучших времен. Через час мы снимаемся с якоря.
Надо сказать, она сумела нас удивить.
— Капитану Северу не сидится на месте? За пару дней до начала урагана в океане?! Куда вас несет?! — Палаш загасил самокрутку о барную стойку.
— Срочные дела. Зашла попрощаться.
— Любишь ты рисковать, командир эскадрильи, — осуждающе вздохнул бармен.
— Это Север рискует, — отмахнулась она. — Я всего лишь исполняю приказ. Вообще-то я искала тебя, Лас. Вот…
Она достала из кармана летного комбинезона сложенную в несколько раз бумагу:
— Я знаю, что ты ищешь работу. Посмотри, возможно, тебя заинтересует.
— Спасибо, — сказал я, несколько удивленный неожиданным предложением.
Летунья расценила мое удивление по-своему и объяснила:
— Хавьес и его блохастый товарищ многих порядком достали. Когда-то, очень давно, он сбил одного моего друга. А теперь благодаря тебе больше не станет никому угрожать. Так что я твоя должница. Ладно, мне пора. Удачи вам.
— Чистого неба, — махнул ей Палаш, и я присоединился к его пожеланию.
Она в ответ улыбнулась, сверкнув на мгновение маленькими кошачьими клыками, и вышла на яркое солнце. Я прочитал записку и спросил у бармена:
— Слушай, что ты знаешь о Тулле?
Тот посмотрел на меня удивленно, потом улыбнулся:
— Я все время забываю, что ты у нас новичок. Тулл — это маленькая прожорливая акула, способная откусить тебе голову, если ты сунешь в его пасть кончик своего мизинца. Жадный, скользкий делец. Вот кто такой Тулл. Он владелец Логова. Да ты его видел! Рыжий лепрекон в зеленом цилиндре.
— Да. Я его видел здесь.
— Постой. Так Наива тебя, что ли, с Туллом свела?
— Вроде того.
— Ну… — Он на мгновение задумался. — Ну в принципе это неплохо. Если, конечно, ты умеешь торговаться. Но гляди, не продай ему случайно душу.
Логово — одна из четырех частных взлетно-посадочных площадок на острове. Наравне с Ямой, Дырой и Приморским бризом — они принимают всех, кто готов платить денежки.
Логово, в отличие от трех других, расположено особняком, на окраине города. Здесь две полосы, одна с заходом от океана, другая, гораздо более сложная, со стороны Бараньего кряжа, с резким виражом от холма, торчащего на берегу. Холм весь изрыт ходами, комнатами, стояночными площадками и, собственно, является тем самым логовом, на вершине которого, в стеклянном стакане центра полетов, мне и назначил встречу Тулл.