Ловцы звезд
Шрифт:
И в ее вопросе наконец проявился подлинный интерес:
– Вы восстановили тайну лабораторий бессмертия?
– Нет. Они исчезли навеки. Все эти процессы только обновляют тето, дегенерации нервов они остановить не могут. Известны они уже столетие.
– А как вышло, что о них никто не знает?
– Здесь? На этой перенаселенной Земле, где каждый только и думает, как настрогать побольше детей? Хотя кое-кто, наверное, знает. Может быть, кто-то и пользуется. Это не очень большой секрет. Но ведь здесь никто даже и
– Это нечестно…
– Это мой мир. По праву рождения я могу, если захочу, показать пальцем и назвать имена. Так ты поедешь со мной?
Он подумал о Грете. И эта мысль его взбесила.
– Нет.
– Значит, я улетаю утром. И нет смысла нам резать друг друга ножами любви.
– Как поэтично! – Она вздохнула. – Милый мой Томми! Пиши мне. Я знаю, что почти никогда не отвечаю, но эти письма… от них легче. Я люблю слушать обо всех этих местах.
Перчевский улыбнулся:
– Это в генах. Спасибо. Конечно, буду писать. Ты же для меня женщина номер один во всей вселенной.
Глава тринадцатая:
3048 н.э.
Операция «Дрaкoн», борт «Даниона»
– Алджо! Алджо! Хене ильяс! – бормотал про себя бен-Раби над узлом с отсоединенными трубопроводами. – Ильяс им гиало бар!
– Что за ерунда? – удивился Маус.
– Стих-бессмыслица. Потти Уэлкин. Из «Тени голубого доминиона». Там дальше: «Нуне! Нуне! Скаттарак…»
– Никогда о ней не слышал. Как ты думаешь, нам резать эту трубу?
– Лучше поставим новый штуцер. Это стих политического протеста. Не из лучших стихов автора. Сатира на Конфедерацию. Так, по его мнению, звучит политическая речь.
– А чего ты это вспомнил?
– Так, захотелось. Так я сам себя сегодня утром ощущаю. Как стих без смысла и рифмы, в котором каждый пытается угадать смысл. И я в том числе. Вот, сделал. Что у нас дальше?
Рядом с Маусом Эми копалась у себя в планшете. И подняла на Мойше вопросительный взгляд.
– Трещина в штуцере линии подачи топлива за километр отсюда.
– УФ Бен-Раби бросил свою сумку с инструментами в электрокар и сел туда же, свесив ноги. Маус устроился рядом, и Эми взяла с места рывком, от которого по всему электрокару звякнули запчасти. Она всю неделю была зла и необщительна.
– Мойше был точно так же насторожен и растерян. Он считал причиной ее расстройства, что он не попытался ее соблазнить.
Маус три дня молчал. Сейчас он прошептал:
– Что между вами произошло?
– Ничего.
– Брось, Мойше. Я тебя слишком хорошо знаю.
– На самом деле ничего. В этом-то и беда. – Он пожал плечами и попытался сменить тему:
– Никак не могу поверить, что мы на корабле. Такое чувство, что мы вернулись в тоннели Луны-Командной.
– А что ты хотел сказать этим стихом?
– Что сказал. Люди пытаются меня понять. Чтобы использовать.
Корабль и в самом деле был очень похож на Луну-Командную со всеми этими длинными переходами, соединяющими узлы, которые должны были быть огромными, чтобы функционировать.
– Я не понял.
– А кто понимает? Хотя погоди. Вот, например, Череп пытался уговорить меня перейти на их сторону…
– И что? Меня он тоже уговаривал. Он всех уговаривал. Кажется, это часть их плана. Я только ему сказал, что не соответствую его цене. Не знаю ничего, что могло бы быть ему полезным. Так что такого? Это часть спектакля. Мы такое уже проходили не раз.
Бен-Раби подумал, что в этот раз есть различие. Раньше у него никогда не было соблазна.
– А чего она на меня напирает? – Он дернул головой в сторону Эми.
Маус устало рассмеялся и грустно покачал головой:
– Мойше, Мойше, Мойше. По-твоему, это обязательно часть плана? Здорово же припекла тебя сангарийка. Может быть, ты ей просто нравишься. Они не все вампиры.
– Но все они делают больно, – почти про себя пробормотал Мойше.
– Как? А! Слушай, а ты ни разу не подумал, что у нее могут быть точно такие же чувства?
Бен-Раби остановился. Может быть, Маус прав. Он умел разбираться в женщинах, и сейчас его мнение совпало с впечатлением самого бен-Раби, Хотелось бы ему приобрести этот легкий, менее обязывающий стиль отношений. Маус это умел и расставался с девушками, не обижая их.
– Кстати, о женщинах. И о ней. – Сангарийка улыбнулась своей железной улыбкой, пройдя мимо них со своей рабочей командой. – Что с ней делать?
После демонстрации Мауса в выходной день она уже на рожон не лезла, но своего замысла не оставила.
– Просто ждать. Мы заставляем ее нервничать. Ты думаешь, старый Череп про нее знает? Мы можем заработать несколько очков, тормознув ее, когда она начнет действовать.
– Это мысль, – сказал Маус и задумался. Когда электрокар остановился, он предложил:
– А чего бы тебе сегодня вечером не прийти потрать?
Мойше понял, что его партнер все еще очень занят попытками выполнить задание.
Эми воткнула вилку электрокара в зарядную сеть.
– Эта женщина – кто она?
– Какая женщина? – спросил Маус искренним тоном.
Бен-Раби осмотрел местность. Вид был такой, будто здесь недавно бесилось стадо слонов Коридор подвергся действию вакуума, и замерзшие жидкости разорвали трубы.
– Мы здесь неделю провозимся, Эми. Почему мы не привезли ни одной трубы на замену?
– Контроль повреждений после ленча вышлет группу, и они привезут все, что нам нужно. Сейчас нас интересует только вот этот трубопровод к реактивному двигателю. Его нужно открыть до обеда. Ты не ответил на мой вопрос, Мойше.
– На какой?