Шрифт:
Филип Фармер
Ловец душ
Экзорцизм - 3
перевод О. Васант
Очередной том собрания сочинений знаменитого фантаста объединяет заключительную книгу трилогии "Экзорцизм" "Ловец душ" и один из-самых спорных и шокирующих романов писателя "Плоть".
ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА
В тринадцатый том собрания сочинений Филипа Хосе Фармера вошли два романа - "Ловец душ" (1973), завершающий трилогию "Экзорцизм", и "Плоть" (1968).
"Ловец душ" относится к "Экзорцизму" скорее по традиции, чем по сходству сюжетов, хотя само слово "экзорцизм" - "изгнание бесов" - как нельзя лучше подходит к этому роману. Историю капитана Геральда Чайлда, завершенную "Апофеозом", Филип Фармер так и не продолжил. Но продолжил историю Чайлда-человека - пятнадцатью годами спустя, после долгой и счастливой семейной жизни, прерванной трагической смертью жены. Геральд Чайлд уезжает из Лос-Анджелеса, меняет имя и профессию, становясь Гордоном Карфаксом, скромным преподавателем Трэйбеллского университета.
А все начинается с того, что старый ученый Рафтон Карфакс обнаруживает способ связи с потусторонним миром - абсолютно научным и реальным - и вскоре после этого загадочно гибнет. Но дверь в вэмс, пятимерный мир законсервированных электромагнитных отпечатков-"душ", остается открыта, порождая множество этических, политических и технических проблем. И начинается круговорот странных и зловещих событий, ключевыми фигурами которых становятся Гордон и Патриция Карфаксы и их противник и двоюродный брат, зловещий Рэймонд Вестерн, владелец МЕДИУМа - "телефона на тот свет", человек, предавший живых ради мертвых, одержимый ловец душ человеческих...
А второй из вошедших в этот том романов - "Плоть" - принадлежит к числу наиболее известных произведений писателя. Первая редакция романа, основанного на работах религиоведа Роберта Грейвса, вышла в свет в 1960 году, но несколькими годами спустя писатель сильно переработал его; этот вариант мы и помещаем в нашем собрании.
Через восемь веков после опустошительной войны и последовавшей за ней череды природных катастроф на Землю возвращаются из межзвездной экспедиции астронавты. Но прекрасный новый мир не привиделся бы им и в самых страшных кошмарах. Поклонение Великой Богине сменило древние религии... Древние? Нет, это первобытная вера .явилась вновь на свет, причудливо сочетаясь с передовой биологической технологией. Снова, как в каменном веке, жители Колумбии поклоняются Дарующей Жизнь и ее выборному супругу, Солнце-герою, Рогатому, в которого должен воплотиться капитан звездолета Питер Стэгг. Оленьи рога придадут ему мужскую силу бога, его ярость и мощь... но только на один год. Пока не повернется солнечный круг и Смерть - иная ипостась Великой Матери- не примет его.
Как сложится жизнь пришельцев из прошлого в этом мире?
Сумеет ли Питер Стэгг избавиться от проклятия биотехнических рогов и вырваться из природного круговорота, в котором на долгие годы застряла Колумбия? И какова будет дальнейшая судьба тех, кому не по нраву возвращение к корням человеческой расы?
ГЛАВА 1
Гордон Карфакс застонал.
Он сидел в постели и тянулся к Фрэнсис.
Шторы посерели в утреннем свете, а Фрэнсис и ночь покинули его одновременно.
По соседству не было птичника- тишину по ночам нарушал разве что собачий лай. Но в эту минуту Гордон был уверен, что отчетливо расслышал петушиное пение. Впоследствии он уверял себя, что виной всему избыточная начитанность. Призрак отца Гамлета и все такое прочее. Однако объяснение перерабатывало.
Из клубящейся мглы выступила Фрэнсис. Тьма колыхалась вокруг нее подобно эктоплазме. В полном молчании Фрэнсис медленно скользнула к нему, простирая руки. Ни царапинки на теле - совсем как до катастрофы. Улыбка на ее устах таила в себе гнев и боль.
– Фрэнсис?
– произнес он.
– Если бы я только знал...
И тут где-то в его мозгу прокукарекал петух, и Фрэнсис, также созданная его мозгом, испарилась. Она исчезла не сразу, а как бы расплылась маленькими серыми облачками.
Он лежал на спине, тяжело дыша, и каждый вдох возвращал его к реальности. Но разве сон - не часть реальности?
И разве только во сне мертвые возвращаются?
Рэймонд Вестерн с этим не согласен. Надо отдать этому мерзавцу Вестерну должное. Он и не пытался утверждать, что мертвые способны возвращаться. Он всего лишь заявил, что живые могут установить с ними контакт и поговорить. А подтверждал заявления Вестерна МЕДИУМ - железяка, которую он установил у себя дома в Лос-Анджелесе.
Не только Карфаксу по ночам снились покойники. Они навещали сны всего мира и несли с собой тревогу, радость или страх - ничуть не меньше, чем заботы дневной жизни.
Едва ли стоило сомневаться, что через посредство МЕДИУМа можно с кем-то (или с чем-то) побеседовать. И многие принимали на веру утверждения Вестерна, что беседуют они с умершими.
Гордон Карфакс думал по-другому. Уж лучше бы он держал язык за зубами, чем доводить дело до скандала.
Ибо теперь на него смотрит весь мир, а сам он вовлечен в дело об убийстве - вернее, о его последствиях.
Он закрыл глаза и понадеялся, что сумеет вновь заснуть и не увидеть больше снов. Или хотя бы увидеть приятные сны Гордон считал, что любит Фрэнсис, но во сне он страшился ее.
ГЛАВА 2
""ЭТО НЕ ПРИЗРАКИ, ЭТО МОНСТРЫ ИНОПЛАНЕТНЫЕ", - ЗАЯВЛЯЕТ ПРОФЕССОР КАРФАКС".
Карфакс заставил себя дочитать озаглавленную-подобным образом статью и с отвращением швырнул газету на пол, где их валялось уже несколько.
От этой желтой собаки из "Национального Обозревателя" подобного освещения его лекции следовало ожидать.
"И все же, - подумал он, вытягивая "Нью-Йорк Таймc" из кучи газет, сложенных на столе возле кресла, - статья, в сущности, верная".
Он был темой для передовиц. Даже "Таймc" поместила статью о нем на первой странице. В дни, предшествовавшие МЕДИУМу, его имя, будь оно вообще упомянуто, оказалось бы надежно похороненным где-то в глубине газеты.
"Нельзя отрицать, что мы получаем сообщения из другого мира, или, точнее говоря, из другой вселенной, - сказал Гордон Карфакс, профессор истории средних веков из Трэйбеллского университета (Бусирис, штат Иллинойс).
– Тем не менее нам пока нет нужды обращаться за объяснением к сверхъестественному. Используя "бритву Оккама"..." "Национальный Обозреватель" объяснял, что такое "бритва Оккама". Его издатели справедливо полагали, что большинство читателей подумают (если они вообще способны думать), что бритва Оккама - это какой-нибудь парикмахерский инструмент.
"Нью-Йорк Таймc" не дала себе труда объяснить термин, предоставляя читателям, если те восчувствуют необходимость, рыться в словарях самостоятельно.
Но даже "Таймc" классифицировала его теорию как "научную фантастику" Карфакс был вне себя, но ему пришлось признать, что избежать этого слова было практически невозможно: искушение для журналистов слишком уж велико. Стоило заговорить о пятом измерении - которое "Национальный Обозреватель" обозвал более привычным четвертым, - как на ум приходила научная фантастика. А уж если завести речь о поляризованных вселенных, о мирах, перпендикулярных нашему, да о чуждых существах, возможно, строящих мрачные планы относительно Земли, - и упоминание о научной фантастике всеми репортерами обеспечено.