Ловец мгновений
Шрифт:
Всё вокруг было непонятным, но исчезла тревога… Пришло опустошенное спокойствие.
Потрогал, провёл рукой по гладкой и холодной поверхности столба. Металл или полированный камень – в темноте не разберёшь.
«Откуда он здесь? Кто и зачем поставил?»
Сел, привалившись спиной, пошарил руками вокруг себя. Поверхность, на которой сидел, гладкая, ровная,
«Странно всё это… Неужели люди? Может «вояки»? Чего они только на Севере не понастроили – секретного и таинственного… Ведь, на первый взгляд, совершенно бессмысленное сооружение…»
Сидел, смотрел на свет впереди, а вокруг осязаемо клубилась влажная тяжелая темнота.
Хотелось пить, но возвращаться к воде не стал. Охая и постанывая, поднялся, покачиваясь пошел в направлении светлой полосы впереди, не сразу сообразив, что это был последний ориентир в сгустившейся темноте. Больше ориентиров не стало.
Шел легко, это не болото, и только было приноровился, пошел, механически переставляя ноги, не контролируя каждый шаг, как вдруг почувствовал, что стала затекать спина, шея, сильнее заболело плечо. Остановился и с удивлением обнаружил, что стоит, сгорбившись, вобрав голову в плечи, физически ощущая вязкое давление темноты. Нет, выпрямиться он мог, но при этом сила, что еле заметно давила на плечи, пригибала к земле, только увеличивалась. Разлившаяся вокруг темнота сейчас напоминала тяжелое ватное одеяло, придавливающее своим весом к земле всё живое. И можно напрячься, приподнять малую часть, только зачем? – огромная тёмная плоскость, что раскинулась вокруг, жила по своим законам, требовала подчинения.
Десяток шагов по направлению к свету, и тяжесть, навалившаяся на плечи, возросла.
И всё же он шел… Сначала, согнувшись в три погибели, потом встал на колени и, помогая себе здоровой рукой, по-крабьи, боком, упорно и одержимо стремился достичь светлой полосы. Время от времени, пробовал приподнять тяжесть, что давила сверху, – получалось, и это успокаивало, придавало силы, но долго находиться в таком положении было бессмысленно, поэтому пригибался всё ниже и ниже и, наконец, пополз, неуклюже, боком, стараясь не потревожить больное плечо.
Вот он, свет – яркий, белый, неживой!
Рывком протиснулся, прополз, распластавшись, в эту светлую щель.
Лежал с закрытыми глазами – нестерпимо ярко вокруг, после долгих часов блуждания в темноте. Дышал тяжело, со всхлипом.
Не сказать, что он удивился – подспудно давно ожидал увидеть нечто подобное, не укладывающееся в голове, фантастическое… Предшествующие события настолько измотали психику, что душа закостенела, не поддавалась на внешние воздействия.
Яркий молочно-белый свет разливался вокруг. Неба не было – был свет…
Он лежал на краю огромной чаши, воронки, кратера? Нет слов, чтобы правильно определить и описать это огромное сооружение, раскинувшееся перед ним. Край чаши, из гладкого черного камня, похожего на обсидиан, матово поблескивал уходя вниз. Он видел только часть этой огромной воронки, ближайший к нему край, – остальное терялось вдали, в едва заметной дымке, но в форме сомнений не возникало – чаша или воронка. Внизу, в центре, клубилось что-то белое, напоминавшее облака или медленно перемещающиеся сгустки тумана.
Грандиозность сооружения завораживала. Зрелище было настолько необычным, не соответствующим знаниям природных конструкций и явлений, что он воспринимал увиденное, словно во сне, отрешенно, со стороны: ну, есть такая штуковина… интересно… – но к нему она не имеет никакого отношения.
Отстранённость, спокойствие и умиротворение. Даже плечо перестало болеть. Расслабленно лежал, прикрыв глаза от яркого света рукой, на краю громадной воронки, лениво убеждая себя, что скорее всего это сон, что вот сейчас он очнется и снова надо будет заставить себя подняться и брести по бесконечному болоту, спотыкаясь о торчащие из-под воды кочки, что пора бы, наверное, закончить этот истеричный побег в никуда самому, волевым усилием…
Конец ознакомительного фрагмента.