Ловец сбежавших невест
Шрифт:
– Посмотрите, Тристан, – воскликнул Генри, указывая пальцем вниз, на брусчатку. – Какая смелая девица! Она разгуливала прямо в центре города, какая дерзость! И возле нашей гостиницы тоже, представляете?! Мы могли ее видеть!
«И даже здоровались с ней поутру», – ядовито подумала я.
– Наша гостиница – одна из самых лучших в городе, – заметил Инквизитор. – Вероятно, беглая невеста не из простых смертных? Маркиза, может?
«Ага, – так же язвительно подумала я. – Будущая леди Сильверспун, супруга сэра Перси с лошадиным лицом!»
Но
Но, похоже, Генри видел только мои следы. Еще и Инквизитор подливал масла в огонь, фигурально выражаясь. Он все время добавлял в фонарь то странное вещество, что заставляло фонарь мерцать таинственным золотым светом, и – вот странное дело! – ноги мои начали замерзать.
Мне казалось, что стою я босиком на льду, а в уши мне шепчут: «Иди… иди сюда!»
Я со страхом взглянула на Генри, высунувшегося из иллюминатора. Его черные, как вороново крыло, локоны развевались по ветру, губы что-то шептали. Ну, точно. Это он призывал меня. Если б я не знала этого, я бы начала метаться по комнате – в этот поздний час я точно была бы в своей спальне, – и попытаться согреться.
Холод все сильнее сковывал мои ноги, подбираясь к коленям, и тоской наполнял мою кровь, отравляя всякое биение сердца. Вспомнив, как Генри разом заморозил все вокруг, я почувствовала почти отчаяние, потому что смертельная прохлада уже касалась моего сердца. Ее уже не унять было обычной горячей грелкой, ледяные уколы становились болезненны, и я все больше ощущала уныние, такое сильное, какого раньше не испытывала никогда. Страх и сомнение начали терзать меня, болезненный жар коснулся лба.
Вы когда-нибудь отправлялись на экзамены, не выучив ничего?
Вот такое это было чувство!
Как будто стоишь перед экзаменационным столом, на котором веером разложена твоя судьба в виде билетов, и знаешь, что все эти двери к спасению для тебя закрыты.
И самое легкое и простое решение – этот тотчас шагнуть навстречу гибели! Пусть все дурное случится разом, но не тянется так долго мучительное ожидание! Сердце мое оледенело, я почти сдалась. Магия Генри довела меня до того, что я едва не кинулась к нему на шею с криком и слезами, с признаниями и раскаянием.
– Какая невероятно сильная, смелая девушка, – восхитился Генри. – Я чувствую, что поймал ее, она терпит мою магию, но не идет на зов! Невероятная сила воли! Или невероятная причина, почему она убежала? Что ж там за жених такой, что свадьба с ним страшнее смерти?!
– А другие? – поинтересовался Инквизитор, подливая в колбу очередную порцию зелья. – Другие невесты?
– Куколка, видимо, впала в спячку, у нее иммунитет к моей магии, – ответил Генри. – А третья… пока не чувствую ее присутствия.
– Ловите, Генри, ловите! – скомандовал Инквизитор. – Выстудите ей всю кровь! Пусть бежит без оглядки! И поторопитесь, чернила заканчиваются. Если вы не вынудите хоть одну невесту выйти на свет фонарей, нам придется вернуться ни с чем обратно. А чернила эти весьма дорогие и редкие, я скупил в участке весь запас и отвалил много денег!
Меня уже трясло ото льда, который медленно тек по моим жилам. Я незаметно придвинулась к пылающей печке и коснулась ее нагретой задвижки. Я хотела согреться; но мой холод выстудил ее, и, кажется, наш дирижабль пошел вниз, а тепла во мне не прибавилось ни на каплю!
Но было одно маленькое «но», теплое и бьющееся, как испуганная пташка в руке: моя симпатия к Генри. Я понимала, что если сейчас сдамся, подчинюсь его магии, то потеряю его навсегда. Навечно. Никогда не увижу, не поговорю. Никогда не встречусь взглядом. Никогда не почувствую его поцелуй на своей коже, магию его поцелуя на своих губах…
Вот та причина, что помогала мне не сдаваться! Вот на чем держалось мое сопротивление!
И я терпела, отогреваясь об это неугасающее чувство, трясясь от холода и чувствуя, как смерть касается моего сердца ледяными безжалостными ладонями.
Вскоре мои страдания и мое терпение были вознаграждены; Генри отыскал среди путанных дорожек моих следов чьи-то другие, и его колдовство схлынуло, ставив мне невероятное облегчение и дрожащие колени. Жар от печки вдруг навалился, да так, что кожу припекло, и я отодвинулась от пылающего огня подальше.
– Ага, – радостно крикнул Генри, – попалась! Эта не такая стойкая, отозвалась тотчас!
Генри снова высунулся в иллюминатор едва не по пояс и повторил зов. Ласковый и страшный, как голос смерти. Мостовая заблестела золотыми следами – магические чернила печатали их светом фонарей очень ярко и четко, так, что стало ясно, что следы совсем свежие.
– Вон она! – меж тем выкрикнул Генри. – Бежит в направлении к темным кварталам! Видите те черные железные ворота и кирпичную старую стену? За ними поворот на улицу Тертых Грошей, это очень опасное место! Кто знает, что там за делишки творятся, в вечном сером тумане!
– Сумасшедшая девчонка! – сквозь сжатые зубы ругнулся Инквизитор, руля в указанном Генри направлении. – Да не бывает таких страшных женихов, чтобы от них бежать на самое дно, с его ужасными обитателями, и искать помощи у мошенников!
«Хе-хе-хе, – зловеще подумала я, переводя дух и отирая со лба болезненный пот, – это вы еще сэра Перси не видели! Очень хотела бы я узнать, господин Инквизитор, как бы вы отнеслись к тому, чтобы вас, такого беленького, чистенького, с вашими белоснежными зубами и розовыми губами, вздумала б поцеловать старшая конопатая сестра сэра Перси. Лицом-то они схожи как две капли воды, вот только зубы у нее длиннее и желтее, и даже немного чернее, потому что она тайком курит трубку с самым крепким табаком и сплевывает вонючие слюни на землю! Думаю, вы б от этой красотки бежали быстрее бедняжки-невесты!»