Ловелас
Шрифт:
– С замком?
– переспросил Нам Тибра.
– А что с ним может быть? Стоит, как стоял. И долго еще простоит.
– Но владелец ведь должен будет поменяться.
– Ах, это... Маркиз Валлентайн сватался к Беренике Фосс еще весной. И то сказать, засиделась девка дома, - он хитро прищурился на Маддалену. Та с наглым спокойствием выдержала взгляд, и Нам Тибра опять посмотрел на Мая.
– Я думаю, теперь у нее нет доводов против такого замужества, и множество доводов за.
– Но ведь он старый, - покачала головой Маддалена.
– Не очень-то
– Может себе позволить.
– Зато он богаче самого герцога Граагского, - ответил Сэливан.
– Все так просто?
– разочарованно сказал Май.
– Но что же ваше собственное предсказание, будто наследник родится от величайшего чародея всех времен и народов?
– Он и родится. От человека, едва не уничтожившего Цех. Имя-то у него будет другое, да сплетников за язык не привяжешь. Уж вся Долина давно знает, что и как.
– Нам Тибра снова хитро прищурился.
– Готов поспорить на что угодно, в роли величайшего чародея каждый из вас себя хоть на минуту, но представил. Даже вы, мастер Юм, не удержались от того, чтоб помечтать.
– Не буду я с вами спорить, - сказал Юм и резонно добавил: - Помыслы пошлиной не обложишь.
– Вот видите, - усмехнулся Тибра.
– Видите, как все устроилось.
Май улыбнулся. Благодаря ли всеобщим усилиям, или, наоборот, вопреки им, но все действительно стало по местам.
Маддалена зевнула, прикрывая рот ладошкой. Поставила один локоть на стол, потом другой.
Май еще немного посидел молча, допил свое вино, и увидел, что она спит, уронив на руки голову.
– Я могу каким-либо образом попасть отсюда в Котур?
– спросил Май Юргена Юма.
– Пройдите через зеркало, - отвечал тот.
– Два шага, и вы дома.
– Я собираюсь не домой, - сказал Май и подумал: а зачем ему в Котур? Денег-то он так и не заработал...
Нам Тибра поднялся из-за стола.
– Приятно было разделить с вами ужин, господа, но, к сожалению, и мне пора...
Май тоже встал, а Юрген Юм только косо зыркнул в их сторону и стал составлять в стопку грязные тарелки.
– Но, прежде, чем уйду, - продолжил Мастер Прозрения, обратившись к Маю, - вам, сударь, я должен сделать одно предложение. Не думаю, правда, что вы его примете, но, чтобы совесть у меня была спокойна, сказать я должен.
Май посмотрел на него с вежливым вниманием.
– Вы могли бы стать достойным преемником делу, которому я посвятил многие годы работы. У вас отличные способности.
Мая передернуло от воспоминания о собственных способностях.
– Спасибо на добром слове, - поспешно ответил он, - но вы правы насчет моего отказа.
– Что ж, тогда прощайте.
Май смиренно наклонил голову, но вдруг опомнился и окликнул Мастера Провидения:
– Скажите, Мастер Сэд, а будущее в самом деле есть?
С загадочным видом Нам Тибра прикрыл глаза.
– Как вам сказать, сударь... Может статься, и нету.
Мая такой ответ несказанно обрадовал.
– Благослови вас Бог!
– воскликнул он.
–
Тибра хихикнул.
– Я и сам-то не в своем уме, милостивый государь. Посудите, разве можно жить все время так, как мы с вами живем, и оставаться в здравом разумении?..
– И начал таять в воздухе.
– Все, - глядя на исчезающий сизый дымок в месте, где только что стоял прорицатель, проговорил Май.
– Долиной я сыт по горло. Я не могу здесь оставаться ни минуты. Как пользоваться вашими зеркалами, мастер Юм?
– Шагнуть внутрь с представлением, где вы хотите оказаться.
Май кивнул. Он бегло ощупал себя, в надежде обнаружить нечто, что его здесь, не допусти Господи, задержит. Руки, ноги были целы, голова на месте. Существенная пропажа обнаружилась лишь одна.
– Часы, - сказал он в пространство, потому что Маддалена спала, а Юм понес посуду к рукомойнику на кухню.
– Я потерял часы.
Он быстро прошел в спальню. Ощупал смятую кровать, поискал под одеялом, в изголовье под подушками и даже за матрацем у стены. Затем, повинуясь догадке, опустился на четвереньки и наткнулся на слегка помятый, вчетверо сложенный лист плотной бумаги, лежавший рядом с его часами на полу. Он не сразу вспомнил его происхождение, а когда вспомнил, первым побуждением было скомкать и выбросить.
Тем не менее, Май листок развернул.
Вексель, выписанный на купеческий банк в Котуре, извещал о том, что он, Ипполит Май, должен получить семь тысяч флар золотом в уплату долга лейтенанта Фрея. Подписано поручительство было старой обезьяной маркизом Валлентайном. Мерзавец все-таки получил свой замок. Жаль Беренику.
Дрожащей рукой Май сунул вексель за обшлаг рукава, потом передумал и поместил его за пазуху, поближе к сердцу. Бросил в карман часы и торопливо покинул спальню.
Юрген Юм ждал его у двери в свою мастерскую со свечой в руке.
Май решительно поднялся на второй этаж.
– Я готов, - сказал он.
Они вошли в зеркальную комнату. Май ждал, что ему подскажут, как действовать дальше, но Юм отчего-то колебался. Он поставил на клавесин подсвечник, подобрал папку со своими сочинениями и прижал ее к себе. Взгляд его поблуждал немного по доскам пола у Мая под ногами, и, наконец, он спросил с какой-то робкой надеждой в голосе:
– А ваша матушка... она сейчас замужем... за кем?
Май медлил с ответом. По совести бы надо было ответить правду.
– Видите ли, - произнес он, - сейчас - ни за кем. И поэтому положение ее весьма затруднительно.
Взгляд Юма вспыхнул, будто ему было семнадцать лет, а не пятьдесят.
– Ах, Боже мой!
– сказал он.
– Но теперь у меня есть деньги. Я с радостью помогу ей, если вы скажете мне, где она находится!
– Ее положение затруднительно не в смысле отсутствия денег, - пояснил Май и рассказал, в чем дело.
Юрген Юм прикусил губу. Повествование о скверном положении матушки его нимало не смутило, как Май на то рассчитывал. Глаза Юма по-прежнему светились.