Шрифт:
Ванна, красная гуашь, кастрюля, скотч
Суколов прочитал в интернете: «Чтобы получить то, чего у тебя никогда не было, сделай то, чего никогда не делал».
«Круто!» – подумал Суколов. Набрал полную ванну воды, вылил в нее два тюбика красной гуаши, сами тюбики положил в кастрюлю, закрыл ее крышкой и примотал крышку скотчем. Затем лег в ванну, а кастрюлю поставил себе на голову. Кастрюля все время соскальзывала, поэтому ее он тоже примотал скотчем. К голове. Пролежав так минут пятнадцать, Суколов заключил, что такого он действительно никогда не делал, снял кастрюлю с головы, отмылся от краски сам и ополоснул ванну. После чего он оделся, закрыл дверь своей квартиры и, положив
Суколову было уже двадцать восемь, а ничего интересного в его жизни до сих пор не происходило. Единственное – это когда при регистрации его рождения простую фамилию Соколов записали неправильно. Но это все. Больше ничего необычного. Он всегда точно знал, что будет делать сам, что при этом будут делать другие и что вообще будет.
Например, когда лет в одиннадцать он выходил во двор, то заранее представлял, как к нему подойдет его друг Борька с мячом и позовет играть в футбол. Они пойдут в соседний двор звать других ребят, как вдруг увидят, что кто-то из них дерется с незнакомым мальчишкой. Дерущихся разнимут какие-то взрослые, и эти двое разойдутся, обзывая друг друга достаточно грязными, но все-таки детскими ругательствами. Затем они всей бандой будут идти на футбольную площадку, шумно обсуждая драку. Диман, заикаясь, будет рассказывать, как тот тип нарывался. Придя на площадку, все внезапно обнаружат, что мяча-то с ними и нет. Вероятно, забыли его где-то во дворе, увлекшись дракой. Побегут наперегонки обратно, но не найдут мяча и там. Борька будет орать, что отец порвет его на тряпки. Все разбредутся искать гадский мяч по разным концам двора, и Суколов, лазая в кустах, вляпается ногой в собачьи какашки. И пойдет домой.
Все это он знал, еще не выйдя из дома. Но все равно выходил. И все именно так и происходило. Поэтому с годами выходить он стал все реже. Благо к тому времени, когда он повзрослел, работать стало можно и через интернет. Теперь же, когда он вышел из подъезда после своих махинаций с кастрюлей и гуашью, его охватило совсем новое чувство. Ощущение, что он абсолютно не представляет, что сейчас будет: куда он пойдет, что увидит, кто встретится у него на пути.
Полностью погруженный в эти мысли, он столкнулся с мужчиной неопределенного возраста, который куда-то спешил и налетел на задумавшегося Суколова. Мужчина пробормотал невнятные извинения, поднял оброненную папку и торопливо зашагал прочь. В голове у Суколова отпечаталась лишь надпись на его футболке – BEPMYT. Сначала он подумал: «Какая глупость – писать слово «вермут» на майке». Потом сообразил, что буква «у» написана скорее как английская «Y» и что все буквы заглавные. Это ведь вполне может быть и английская аббревиатура.
Суколов решил, что обязательно загуглит, есть ли такая аббревиатура, когда вернется домой. Смартфона или планшета, чтобы проверить сразу, у него не было. Все потому, что девяносто девять процентов своего времени он проводил дома. Домашний интернет работал исправно, а в те недолгие минуты, когда он шел от дома до магазина и обратно, еще ни разу не возникало ситуации, чтобы ему понадобилось что-то посмотреть в интернете, с кем-нибудь срочно связаться или воспользоваться каким-то онлайн-сервисом. Но в этот раз таинственный ВЕРМYТ заставил нашего героя всерьез задуматься о том, что может все-таки стоит быть онлайн всегда.
И тут он увидел Таню.
Таня
Таня сидела на лавочке, фотографировала себя и, видимо, тут же куда-то выкладывала свои фото.
Она тоже заметила Суколова и попросила:
– Можешь сфотать меня вот с этими цветочками?
«А гуашь-то с кастрюлей работают», – подумал Суколов. Действительно, такого знакомства с девушкой в его жизни еще не было.
Суколов фотографировал Таню в разных позах и никак не мог остановиться. Тане тоже нравился процесс. Суколов даже слегка замечтался: «А не сбежать ли с ее телефоном?» Во-первых, у него будет много фоток Тани – можно будет распечатать и оклеить ими стены. Во-вторых, он сможет загуглить ВЕРМYТ. И только он уже собрался бежать, как Таня резко перестала позировать, выхватила телефон у него из рук и спросила:
– Как тебя зовут?
– Алеша.
– А фамилия?
– Суколов.
– Соколов? Прикольно. Будешь моим ловером?
– Буду твоим кем?
– Ловером.
Здесь Алеша решил взять паузу. Секунд двадцать. Достаточно, чтобы вспомнить всю свою жизнь, но не настолько много, чтобы Таня посчитала его тормозом и ушла. Хотя… Ничего страшного, даже если бы и ушла. Сбежать с телефоном он все равно уже не успел. Но… Стоп! Эта мысль заняла у него лишних пару секунд, а он обещал уложиться в двадцать. Так вот… Ловером? О чем это? Он не понимал. Новое модное словечко или, наоборот, олдскул? А что, если это проверка? Он скажет: «Да». А она такая: «Ага! И что это значит?»
– Слушай… Да… Я тут вот что… – загундосил Суколов, чувствуя, что время-то уже на исходе.
– Ладно… Пока! – повернулась к нему спиной Таня.
– Постой…
– Пока!
– Кажется, в двадцать секунд не уложился…
– Куда не уложился?
– В двадцать секунд. Я решил, что если подумаю над твоим вопросом двадцать секунд, то ты не заметишь такой паузы, а я успею сочинить адекватный ответ. Но мысли, ты знаешь, они такие: одна цепляется за другую и уводит от темы, как будто котенок с клубком играет. Бабушка отвернулась на мгновенье, а он уже так клубок запутал, что распутывать его ей теперь весь вечер.
– Так в этом и смысл жизни этой парочки. Он запутает, она распутает – так и вечерок скоротали. А ты чего? На простой вопрос не мог ответить сразу?
– Не мог.
– Почему?
– Видишь ли… Я не знаю, что это.
– Не знаешь, что такое ловер?
– Не-а.
– Так бы и сказал. Ты здесь живешь? – Таня показала рукой на подъезд, из которого полчаса назад вышел Суколов.
– Да.
– Один?
– Один.
– Давай зайдем к тебе. Объясню все про ловера.
«Наверное, кастрюля была уже лишней, – думал Суколов, параллельно пытаясь найти правдоподобное объяснение, почему к нему домой заходить не стоит, – Одной ванны с гуашью было бы достаточно. Что-то уж больно стремительно со мной происходит то, чего никогда не было».
Суколов испытывал сильный дискомфорт, когда кто-то, кроме него, входил в его квартиру. Вернее, дискомфорт он испытывал от одной мысли об этом. Что будет на самом деле, он не знал, потому что никто, кроме него, в его квартиру никогда и не входил.
– Ну вот, опять задумался, – ворчала Таня, – Снова в двадцать секунд думаешь уложиться? Я тебя, может, огорчу… Не знаю, что там у тебя в голове: либо котенок слишком быстро клубок запутывает, либо бабка очень медленная, пока вспомнит, куда очки положила – в общем, в прошлый раз ты минут пять стоял пнем, а вовсе не двадцать секунд.
– У меня нет ключей, – все, что смог выдавить из себя Суколов.
Разница в одну букву
После того как Суколов выпалил первое, что пришло в голову, – про ключи – рука его машинально залезла в передний левый карман штанов и действительно их там не обнаружила.
– Я помню, как закрыл дверь и положил ключи именно в левый карман. Даже задумался на секунду…
– А чего не на двадцать? – не верила Таня.
– Погоди… Задумался: может, стоит положить их в правый? Я ведь так никогда не делал, понимаешь? Хотел рискнуть, но… Точно помню, как опустил их в левый. Теперь их там нет.