Ловите конский топот. Том 1. Исхода нет, есть только выходы...
Шрифт:
– Это верно, – согласился я. – Другой бы не знал. Но так у меня в мозгах все перепуталось, что я сейчас сообразить затрудняюсь, о ком вообще мы речь ведем. Отчего не предположить, будто с Валентином та же история случилась, как прежде с Сашкой? С нами вернулся «подменыш», дубль, а исходный так при Дайяне и остался. Помнишь, Лариса говорила, что он стал какой-то не такой? Кураж потерял, всего опасается…
– Очень может быть, – кивнул Шульгин. – Зачем меня и его Дайяна в форте свела, без всякой осмысленной цели, до того, как я со Сталиным Испанией занялся? Меня это вопрос тогда еще мучил. Сошлись втроем, поболтали ни о чем и разбежались.
– Или наоборот, – прекратил я совсем ненужный сейчас ретроанализ. Сказал Олегу: – Ты лучше на электронику посмотри, вдруг она на ходу? Подозреваю, сии экраны могут иметь отношение к внутренним системам слежения…
– Посмотрю…
Шульгин, присев на пуфик, сосредоточенно ковырялся в начинке пистолета. Это уже как болезнь – какой бы огнестрел ни попал в руки, первым делом разобрать-собрать, убедиться в исправности, при необходимости и возможности – починить. А эта вещица по-своему историческая.
– Ничего страшного, – объявил он вскоре. – Рабочий. Только коробку подрихтовать, пружину с подавателем клинит…
Он спрятал пистолет в боковой карман ранца.
Мы сидели, курили, наблюдая, как Олег возится перед длинным пультом управления, что-то бормоча себе под нос. Явно что-то получалось: несколько экранов уже засветилось. На наше счастье, основные принципы совпадали с теми, что Лихарев использовал в самодельном хроногенераторе, да и с полученной от Ирины техникой Левашов научился обращаться в незапамятные времена. Как известно, разнообразием инженерных решений аггры не блистали, прогресс у них (как и у квангов, кстати) не входил в перечень актуальных понятий. Это, пожалуй, только мы, земляне-европейцы, такие неуемные! Не наигрались еще…
– Есть… – удовлетворенно выдохнул Олег, – нашел, похоже!
Но не успели мы к нему подойти, чтобы убедиться, что именно «есть», как голос его изменился.
– Кранты нам приходят, ребята! К бою!
Вскочил, подхватывая карабин, щелкнул предохранителем.
Мы повторили его движение, разворачивая стволы к дверям. Краем глаза на одном из экранов я увидел перспективу коридора и мчащуюся, явно в нашу сторону, дружную толпу монстров. Вооруженных. Числом не менее десятка.
Черт его знает, что случилось! Расслабились мы и ментальную защиту отпустили, или включение компьютеров где-то немедленно зафиксировалось, отозвавшись сигналом тревоги, но факт остается фактом. Недолго пришлось ждать, чтобы реализовать абстрактный душевный порыв.
– Гранаты к бою!
Шульгин автоматически принял командование на себя, имея на то полное право и опыт обороны отеля «Альфонс».
Страха как такового не было, Удолин нас выдернет даже из мертвых тел. За одним исключением – если базу не накроет или уже не накрыло непроницаемым колпаком. Можно попробовать катапультироваться прямо сейчас, да вроде недостойно. Если бы пресловутые гумилевские капитаны и конквистадоры при первой опасности бросали пистолеты и шпаги, обращаясь в бегство…
Мы привыкли руководствоваться несколько другими принципами.
…Когда вокруг свищут пули,Когда волны ломают борта,Я учу их, как не бояться,Не бояться и делать что надо.…А когда придет их последний час,Ровный красный туман застелет взоры,Я научу их сразу припомнитьВсю жестокую, милую жизнь,Всю родную, странную землюИ, представ перед ликом БогаС простыми и мудрыми словами,Ждать спокойно Его суда.Никому наше геройство не нужно, кроме как лично себе, для самоуважения. А там кто его знает…
Стены и двери для обороны здесь явно не приспособлены. Ударом обычной человеческой ноги вышибить можно.
– Ребята, задержите их немного, а я сейчас, тут где-то запасной выход. На схеме вижу, – крикнул Левашов.
Мы с Сашкой приоткрыли дверь, слегка, на полметра. Нормально. Времени в обрез, но хватит. Кольцо из гранаты долой, и «ноль раз, ноль два» – вдоль пола, как шар в кегельбане, под ноги набегающим монстрам. Следом другую, третью, четвертую. Рывком назад и на пол, под прикрытие силовых щитов.
Рвануло в коридоре мощно, слитно, почти единым залпом. Четыре тяжелых металло-керамических «ФГ-44» (из арсенала 2056 года), с разлетом осколков в поле до двухсот метров, наверняка учинили в тесном коридоре хорошую мясорубку. Да и ударная концентрированная волна, впятеро превышающая по мощности родной тротил, кое-что может. Как любил говаривать дед: «Это вам не у Проньки!»
На всякий случай Шульгин выбросил в дверной просвет пятую. Вдруг кому не хватило.
Ударило еще раз, шальной осколок свистнул над головой, зазвенел металл подвесного потолка. Накинуло тошнотворным запахом, и не только взрывчатки.
– Ребята, сюда! – донесся из глубины зала голос Олега.
– Давай, Андрей, я за тобой. – Сашка, никогда не упускавший лишнего шанса, торопливо пристраивал к двери гранату, установленную на мгновенное натяжное действие. Глядишь, лишнюю минуты выиграем, а то и больше.
Видеокамеры или иного типа датчики в коридоре от взрывов тоже пострадали, но не все. Экран продолжал давать картинку, перекошенную, мутную, но главное он сообщил. Я не бывал на чикагских скотобойнях времен Драйзера, однако общее представление имелось. Стены в крови, лужи крови на полу и горы только что забитых, полуободранных туш. Хорошо, запахи телевизор Дайяны не передавал.
Времени у нас теперь навалом. Видать, у дуггуров под руками оказалось только это «отделение», брошенное в бессмысленно-отчаянную атаку на противника, успевшего доказать свои боевые качества. Закрадывалась мысль, что нет у них между собой никакой связи и о вчерашнем бое перед аэродромом они сведений не получили, а барселонское побоище – вообще из другой оперы.
Нам же лучше.
На императорской трибуне Колизея сидит какая-то сволочь и за всеми игрищами с удовольствием наблюдает. Слава богу, непосредственно не вмешивается. Или – вмешалась, когда захотела, вчера или пять минут назад, а все ныне происходящее – только последствия.