Ловля на кружки
Шрифт:
Нынче не часто увидишь кружочника, продолжающего охотиться именно за судаком в сентябре месяце, когда наступает чуть ли не лучшее в году время для ловли щуки, поэтому разумнее поступают те любители, которые оперативно мобилизуют свою сноровку и свободное время на уженье резвой особы. Вдобавок ко всему, как уже говорилось, осенняя круговерть атмосферы оказывает меньшее влияние на жизнедеятельность щуки, нежели на судака.
Ловля окуня
Пожалуй, любой человек, который когда-то в детстве взял в руки ореховое удилище, сделанное ему отцом, дедом или старшим братом, начинал приобщение к познанию ихтиофауны своей первой в жизни
Да это и неудивительно. В те добрые славные времена, когда заря химизации сельского хозяйства только всходила, когда прибрежные ольховые заросли не сводились ради надуманного расширения посевных площадей, а речушки по милости фабрик и заводов, рядом с которыми они протекали, не окрашивались во все цвета спектра, окунь наряду со щукой был чуть ли не самым многочисленным представителем рыбьего племени, населяющим практически все медленно и быстро текущие, а порой и просто — стоячие воды.
По Л. П. Сабанееву, окунь средней полосы в основном достигает веса 3–4 фунтов, то есть около 1200–1600 г. Однако в некоторых северных реках и озерах в прошлом столетии этот хищник вырастал и до 12, а подчас — до 15 (!) фунтов. Настоящие исполины! В наши дни ничего подобного видеть не приходилось.
Один матерый спиннингист, вытащив на Рузском водохранилище июньским утром 1977 г. полуторакилограммового горбача, по прошествии восторженного изумления признался мне, что такого лаптя он видит впервые за свою долголетнюю практику.
В одной столичной газете сообщалось, будто на Оби некий рыболов-любитель поймал спортивной снастью четырехфунтового окуня и будто этот красавец по своей величине занял первое место среди своих полосатых соплеменников, пойманных в России в 1986 г. Хотя я не думаю, что наш рекордсмен был польщен последним обстоятельством, ибо, вне всякого сомнения, наравне с другими — меньшего размера собратьями — был отправлен на сковородку, оставив на память удачливому рыбаку пожелтевшую с годами газетную вырезку.
Похоже, что окунь так же, как и щука, подразделяется на две основные категории: особи, живущие в береговой зоне, растущие очень туго и редко достигающие полфунта веса, и другие, так называемые (ввиду характерной особенности строения тела — довольно крутого горба) горбачи, живущие на значительных глубинах и поражающие нас своими размерами, о которых я только что упоминал. Ярким представителем первой категории является хорошо знакомый всем удильщикам матросик — окушок с палец длиной, годный разве что в качестве второсортного живца для ловли щук или для заправки ухи. Да, собственно, и в уху-то матросик идет как тот же второстепенный компонент: так себе, — ни вару, ни товару. И поскольку для серьезного рыболова он интереса особого не представляет, то и распространяться о нем больше не стоит.
Характерными местами летнего обитания горбача на водохранилищах и больших озерах являются закоряженные овраги, русла и омуты затопленных речек, большие заливы со средней глубиной 3–4 м, заросшие по краям всевозможной водной растительностью, с топляком на дне. Иногда его можно встретить среди подтопленного большой водой частого кустарника на совсем уже незначительной глубине, так что, как говорится, даже штаны не замочишь. Средние экземпляры обожают держаться в более или менее густых зарослях белых лилий и желтых кубышек, своими широкими листьями дающих затемненность этому участку от солнечного света, которого окунь, как правило, избегает. Вдобавок ко всему, на нижней стороне листьев обитают небольшие пиявочки — лакомое блюдо многих рыб. Короче говоря, горбачи выбирают себе участки, сходные с теми, что выбирают для стоянок в первую очередь щука и частично — судак. Ho в отличие от судака, пускающегося порой в странствия, окунь, застолбив
Однако не думайте, дорогие читатели, что горбач живет и кормится только в глубинах. С наступлением теплых летних дней, когда бесчисленные стада рыбьей мелочи устремляются на мелководные, хорошо прогретые участки водоема, крупного окуня даже чаще, чем на глубинке, можно встретить на различных подводных возвышенностях. Особенным расположением пользуются у него полого идущие в глубину откосы расположенных на плесах, вдали от берега островов, затопленные насыпи дорог, всевозможные бугры, гряды и валы. И если его в таких местах не беспокоят многочисленные рыбачьи лодки, проводит здесь все лето, изредка опускаясь поглубже при разгулявшейся непогоде.
В небольших водоемах, где глубина зачастую не превышает 3 м, горбачи расселяются очень неравномерно, скапливаясь порой в одном-двух местах, ничем, казалось бы, не отличающихся от других, в довольно крупные стаи.
Летом в 1977 г. я проводил свой отпуск на одном из островов живописнейшего залива озера Велье, расположенного на Валдайской возвышенности. Обилие рыбы в воде, грибов и ягод в лесу вносили дополнительную, понятную всем натуралистам особую прелесть в и без того замечательный отдых на лоне природы.
С первых же дней пребывания на озере меня заинтересовали горбачи, постоянно жирующие на песчаном, залитом мелкой водой длинном островке, и в большой мелководной заводи, сплошь облепленной широкими, словно обеденная тарелка, листьями лилий.
Кстати говоря, определить места охоты окуня вовсе несложно. В течение всего погожего летнего дня стаи горбачей периодически устраивают на поверхности водоема характерные бои. Разумеется, это не петушиные бои и тем более — не бои быков, однако наблюдение настоящей охоты крупных окуней доставляет любителю живой природы незабываемое удовольствие.
В яркое, солнечное утро, остановившись на лодке неподалеку от упомянутого островка, я в который уже раз с неослабевающим любопытством наблюдал весь процесс боя горбачей. Мелкая теплая вода над гривой и высовывающиеся кое-где пучки растительности, приютившейся на хорошо прогретом песчаном ложе, привлекали сюда тысячи и тысячи мальков плотвы, достигших к концу июля размера со спичку. В свою очередь, этот детский сад соблазнял беспрерывным своим снованием туда-сюда окуневую стаю, обитавшую на другом конце гривы в чащобе затопленных кустов.
Охоту мелкого окунька даже трудно назвать боем, поскольку чаще всего наблюдается выпрыгивающий из воды малек. Сам же охотник остается невидимым, лишь изредка один-другой слабенько чмокнет губами на поверхности и снова — тишина. Когда охотится горбач, картина совсем иная. Спокойная, неподвижная гладь вокруг в один момент вскипает, словно вода в котле, от десятков рыбин, охватывающих подковой район охоты. Малек уже не сыплется в разные стороны — не успев выскочить из воды, он буквально партиями исчезает в прожорливой утробе хищника. Вода все время кипит, из бурунов наполовину высовываются темные горбы преследователей, чмоканье и чавканье слышатся за десятки метров, и весь этот котел медленно продвигается из травы на чистую воду вслед за обезумевшими от страха мальками. Через непродолжительное время так же внезапно, как и начался, бой утихает, и только где-то в стороне разок- другой чавкнет отбившийся в азарте погони от своих соплеменников молодой горбач. И все! В подводном царстве снова воцаряются мирная тишина и спокойствие. Лишь плавающие местами пенные пузыри да никак не разглаживающаяся еще несколько минут назад зеркальная поверхность говорят о прошумевшем здесь кровавом побоище.