Ловушка для ангела
Шрифт:
Только пусть на это мероприятие со следователем Елена Юрьевна съездит.
— Так она же женщина, — возразил Труханов.
— Женщина, но в погонах и это ей на сдачу, — продолжал вредничать Алексей.
— Хорошо, — согласился Евгений. Сегодня он был готов разрешить Алексею любую вольность. Ведь Зеленин отлично сработал и поэтому обошлось без жертв.
— Всё, Евгений Витальевич, спите пока, — разрешил Алексей. — Пятый час ещё.
25
Только с третьего раза Труханов смог добиться аудиенции
Несмотря на состоятельного мужа, она продолжала работать врачом в психиатрической клинике, а так же имела частную практику семейного психолога.
Она умело использовала пристрастие забытых жён изливать свою душу специалисту в надежде избавить мужа — толстого кошелька от излишне затратных любовниц. Жёны и не подозревали, что выбалтывали постороннему человеку настолько конфиденциальную информацию, что потом их неверным мужьям приходилось платить дороже, чтобы замять скандалы, а порой и в конец не разориться.
И размер ущерба семейному бюджету напрямую зависел от беспардонности психолога. Чего у Лаврищевой было не занимать.
По жизни Людмила Григорьевна держалась, словно знатная аристократка, присутствующая на гладиаторских боях и вершившая судьбу побитого. Опускавшая большой палец руки исключительно вниз, она ни разу не оставила никого из них в живых.
Всё в её облике: и аристократическое, освежённое дорогой косметикой, лицо, и аккуратная стрижка на тёмных блестящих волосах и массивные золотые серьги — колечки и браслеты на руке из того же гарнитура, выказывало её недосягаемость.
Труханов не мог не отметить, что при всём при этом, она обладала притягательной силой и обаянием. И, безусловно, была сильным противником, с которым всегда надо быть начеку.
Евгений молчал и выжидающе смотрел на Людмилу Григорьевну, сидевшую напротив в кожаном кресле в своей шикарной гостиной.
Комната была оформлена в бежевом цвете и стены и мебель и даже удивительно подсвеченный бежевый пол, показывали на то, что ты находишься где — то, но только не на земле. А ещё хрусталь, много хрусталя и золотое денежное деревце на котором вместо листьев при малейшем движении воздуха слегка колыхались золотые сувенирные монетки.
Отражение в, занимавших одну стену, зеркалах создавали иллюзию продолжения необыкновенной гостиной и собранного в ней богатства до бесконечности.
Труханова такая, выставленная на показ, вычурность немного смущала. Возможно, так и было задумано хозяевами.
Людмила Григорьевна сунула закладку в лежащую на журнальном столе книгу, и, отложив её в сторону, закурила, изящно держа сигарету красивой, ухоженной рукой. Она внимательно наблюдала за реакцией Евгения на всё, окружающее его великолепие и на неё — неотразимую и до неприличия меркантильную особу.
Бомарше «Свадьба Фигаро» — Труханов невольно задержал взгляд на дорогом переплёте книги.
Некоторое время в гостиной было неуютно тихо. К тому же немного позади, но в зоне видимости стояла прислуга — молодая, дородная хохлушка в строгом костюме — униформе и ждала указаний хозяйки.
— Мне бы хотелось с вами серьёзно поговорить. Может, отпустите прислугу? — напомнил Евгений Людмиле Григорьевне.
— Галя, принеси нам кофе и пирожные, — обратилась Людмила Григорьевна к, стоящей перед ней на столике, хрустальной пепельнице.
Галя молча пошла исполнять её распоряжение. Чудо — пол послушно глушил стук её высоких каблуков.
— Тихо, как в «дурке», — подумал Труханов, ощущая в теле нервный озноб.
Людмила Григорьевна, продолжая психическую атаку, положила ногу на ногу и кокетливо стрельнула глазами в Евгения.
— Вот стерва! — злился Труханов, пытаясь взять себя в руки и наладить сбитый сердечный ритм.
Он чувствовал, как горячая волна всколыхнулась у него в сердце и ударила в голову. Ему даже показалось, что он слегка покраснел.
— Людмила Григорьевна, поделитесь своей версией гибели Дмитрия Антоновича Темникова, — Евгений придал своему тону официальную жёсткость.
— Вряд ли я чем — то смогу вам помочь, — прожурчала Людмила Григорьевна, поудобнее развалившись в своём кресле.
При этом разрез её блузки обнажил часть бюстгальтера, наверно очень дорогого, раз его выставили напоказ. Похоже, что Лаврищева вообще была без комплексов. И Евгений ждал, что сейчас она начнёт отжигать по полной!
— «Барыня уже легли и вас просют!» Сейчас войдёт и скажет прислуга Галя, — пронеслось в голове Труханова и он невольно ухмыльнулся своим мыслям. — Как вульгарно, Людмила Григорьевна! И это мы уже проходили.
Теперь перед Трухановым была уже не королева, а скорее авантюрная фаворитка короля и она не пропустила его конфузливый смешок. И собралась в тугую пружину.
— Темниковы своими секретами со мной не делились. Они вообще относились к нам свысока, — Людмила Григорьевна курила, чуть прищурив глаза, красиво стряхивая в хрустальную пепельницу пепел с длинной сигареты. — У них был свой бомонд. Очень известные фамилии, которые не принято трепать.
При этих словах она глянула на Труханова и усмехнулась. В её улыбке было столько презрения, что Евгений невольно поёжился. Ему вообще сделалось как — то не по себе. И он вздрогнул, приняв наконец вернувшуюся с подносом в руках Галю, за медсестру, которая непременно должна была сделать ему какой — нибудь вредный укол. Он невольно заёрзал в супер удобном кресле. Но запах хорошего кофе вернул его в реальность.
— Про их семью могу сказать, что люди они были не простые, закрытые для общения и отношения между ними были сложные.
Ни нотки сожаления не прозвучало в голосе Людмилы Григорьевны при воспоминании об усопших родственниках мужа, оставивших Лаврищевым немалое наследство.
— Одно лишь то, что свою сноху Ларису они довели до психушки, не характеризует их с хорошей стороны. Потом конечно лечили, и в лучшей клинике на Рублёвке тоже. Впрочем, в их кругу так принято.
Лаврищева настаивала на том, что Евгений должен ей безоговорочно верить, не требуя никаких доказательств. И явно давала понять, что он должен делать.