ЛОВУШКА для БЕШЕНОГО
Шрифт:
Тщательно вытерев губы, он промолвил с расстановкой:
А теперь к делу. Есть у меня к вам предложение. Прошу понять меня правильно и не торопиться с выводами.
Девушка напряглась. Началось! Сейчас потащит в койку…
У меня под Москвой имеется домик. Мне его подарили мои бывшие сослуживцы–сибиряки. Я ведь сам из-под Иркутска, из коренных сибирских мужиков.
Глаголичев по–молодецки расправил плечи.
Видя ваше положение, приглашаю погостить у меня. Считайте это благодарностью за спасение из лап этого сбрендившего типа в банке. Я бываю дома редко, живу в служебной квартире, в Москве. Но в выходные, бывает, наезжаю
Он взглянул на напрягшееся лицо Джулии, усмехнулся понимающие и закончил:
Не подумайте чего дурного. Человек я холостой, но в отношении вас у меня нет грязных намерений. Уж поверьте мне. Как человеку и как депутату.
Джулия подумала и решила поверить Глаголичеву как человеку, хотя знала его всего ничего. Как депутата она его не знала вообще…
Правда, «домик» оказался необъятным коттеджем в элитном поселке на Рублевском шоссе.
Глаголичев держал слово и не подкатывал к Джулии с определенными намерениями. Наведывался в конце недели, привозил мелкие подарки, новые видеофильмы, книги…
Вечерами они гуляли, говорили ни о чем. Между ними установилось смутное понимание того, что у каждого из них в жизни имеется какая-то большая тайна. Вероятно, именно это и влекло Глаголичева к Джулии. Он старался всеми силами хоть как-то скрасить ее пребывание в осенней России.
Однажды он заметил, с каким жадным интересом девушка рассматривает небольшой табунчик лошадей, пасшийся вдалеке на специальном выгоне. И уже на следующее утро ее разбудило веселое лошадиное ржание под окном. Закутавшись в длинный плед, она подошла к окну, протирая глаза, зевая и спросонья ничего не понимая. Под окном стоял жеребец угольночерной масти и косил карим глазом. Сон моментально улетучился.
Джулия оделась во что попало, сбежала с крыльца и… Она не знала, что делать. Стоявший рядом парнишка в высоких сапогах и галифе заулыбался, подвел рыжеволосую девушку к жеребцу. Так и познакомились Джулия и Гордый.
И отныне каждый день она бежала к конюшне на заднем дворе, выводила уже оседланного Гордого, и они целый час, а то и два носились по округе.
Пелагея Степановна, мать депутата, только укоризненно покачивала головой. Очень уж ей не хотелось, чтобы что-то случилось с такой замечательной девушкой. Пожилая женщина уже привыкла к ежевечерним беседам за самоваром. К чаю Пелагея Степановна подавала полтора десятка сортов варенья и такое несметное количество вкуснейшей выпечки собственного приготовления, что Джулия начала с опаской замечать, что всерьез полнеет.
Впрочем, ежеутренние прогулки на Гордом быстро помогли восстановить форму.
Пелагея Степановна оказалась словоохотливой собеседницей. Джулия внушала ей доверие. К тому же ее привез сюда собственный сын Пелагеи Степановны, который приказал ни в чем ей не отказывать. Постепенно, вечер за вечером, Джулия узнала про депутата Глаголичева все. И не все ей понравилось…
«Я слишком много знаю», — частенько говорил о себе самом депутат Глаголичев.
Много знал он о ходе приватизации в одном из крупнейших сибирских регионов. Эти знания всерьез доставляли ему одни неприятности.
В парламент России господин Глаголичев угодил прямиком с поста «главного приватизатора» богатейшего сибирского края. Когда-то он был простым работником телеграфа. Заочно окончил Институт экономики. Перестройка застала его в должности скромного финансового работника местного обкома.
История не сохранила имени того человека, который порекомендовал
Как кто-то позже заметил: «Закон предусматривал три способа приватизации, но Глаголичев изобрел четвертый. Полученное бесплатно облкомитетом в госсобственность вдруг стало частной собственностью председателя комитета». За что тот позже получил орден «За заслуги перед Отечеством» второй степени лично из рук Бориса Николаевича Ельцина. Тогдашний президент, понятно, и не догадывался о том, как свежий кавалер накуролесил во вверенном его заботам крае.
Для начала господин Глаголичев и несколько его приятелей учредили чековый инвестиционный фонд (ЧИФ). Во главе фонда встал будущий депутат, а потом бравый приватизатор поставил одного из своих верных подчиненных. Почему местные власти зарегистрировали эту сомнительную контору — секрет и большая тайна. Поговаривают, правда, что подписи и печати на документах были подделаны, да кто теперь разберет? Дело давнее…
Итак, новорожденный фонд приступает к работе. Почесав голову, Глаголичев сочиняет письмо предприятиям региона с требованием немедленно и бесплатно передать в организованный ими ЧИФ акции этих самых предприятий.
Славные были времена. Никто и понятия не имел, как ее проводят, приватизацию эту самую. Тех, кто возражал, обвиняли в непонимании исторического момента и награждали ярлыком «тормоз перестройки». Никто не хотел быть тормозом, поэтому все отдавали акции без звука. Глаголичев не слезал с трибун областных совещаний, бил себя в грудь, клянясь, что только он и его ЧИФ в состоянии сохранить контроль над предприятиями и позаботиться о бюджетниках.
Таким нехитрым способом Глаголичев прикарманил сотни и сотни миллионов долларов. Меньше, конечно, чем растащили энроновцы в Америке, но зато все средства оказались сосредоточены в руках одного человека.
Поняв, что больше денег с края не соберешь, Глаголичев споро приватизировал и сам ЧИФ. Это был номер на «бис». Граждане так ничего и не поняли, а зря. Потому что надвигалась гроза ваучеризации.
Поначалу самые лакомые объекты промышленности можно было приобрести только за эти самые ваучеры. Только надо было собрать их очень много. С этой целью Глаголичев и компания немедленно учредили Фонд. Фонд объявил широкую кампанию по сбору ваучеров с населения. Реклама велась так, словно ваучеры — это грибы и надо их срочно сдать, пока не испортились. По всему краю открылись приемные пункты по заготовке ваучеров. Граждане сдавали эти бумажки, получали ничего не значащие расписки.
Но сами ваучеры отправлялись в региональный центр. Где тут же обменивались на крупные пакеты акций предприятий.
Одного Фонда показалось мало, и Глаголичев со товарищи учредил Банк, в котором стали аккумулироваться средства от приватизации. Через Банк деньги переправлялись на зарубежные счета. Дело пошло. Изобретенный Глаголичевым насос исправно выкачивал средства из нищающего на глазах региона. И везде — в ЧИФе, Фонде и Банке — Глаголичев занимал руководящие посты. Никого не боясь и ничего не стесняясь.