Ловушка для Буратино
Шрифт:
Но Суперопер все понял.
— Капитан, возьмите двух человек и быстро в подвал. Посмотрите, что там за склад. Заодно учительницу вытащите.
— Есть! — Капитан и два оперативника побежали выполнять приказ.
К Григорию Молодцову подскочил еще один опер. Отдав честь, он четко доложил:
— Операция завершена! Среди посетителей казино выявлено двенадцать рецидивистов, находящихся во всероссийском розыске! Один рецидивист пытался оказать сопротивление…
— Кто такой?
— Пафнутьев
— Пафнутьева ко мне, остальных в КПЗ (КПЗ — камера предварительного заключения.)
— Слушаюсь! — Оперативник убежал.
А вместо него к Супероперу подбежал Гена Зотов.
— Здравия желаю, Григорий Евграфыч!
— Привет, Зоркий Глаз. Ну что ты тут разведал?
— Нашел тайник, забитый вот этим. — Гена протянул Молодцову надорванный пакетик с белым порошком.
Суперопер лизнул порошок.
— Героин.
— Так точно, Григорий Евграфыч. Молодцов посмотрел на Комбинезонова.
Тот стоял бледный-пребледный и кусал губы.
— Я гляжу, Семен Семеныч, у вас в казино где ни копни — везде собака зарыта.
— Твоя взяла, Гриня, — глухо проговорил Комбинезонов.
В это время привели Скальпеля в наручниках.
— Это он стрелял в Стаса! — закричала Катька. — И нас с Софьей Николавной хотел убить!
— Жалко, что не убил, — пробурчал Паф-нутьев.
Орешкина начала его трясти.
— Говори, где Стас! Говори!..
— Мальчик в соседнем зале, — сообщил Гена. — Он ранен.
— Так надо же «скорую» вызвать! — воскликнула Катька. — Срочно!
— Я уже вызвал, — сказал Гена. Суперопер, дымя сигаретой, поглядывал то на Комбинезонова, то на Пафнутьева.
— Ну что, братва, колитесь, кто из вас главарь банды «Ночных призраков»? — Он остановил взгляд на Комбинезонове. — Вы, Семен Семеныч?
— Стар я, Гриня, в главарях-то ходить, — тихо ответил Комбинезонов.
— Не скули, — прорычал Скальпель.
— Заглохни! — рявкнул на него Семен Семеныч и посмотрел на Молодцова: — Гриня, предположим, я все рассказу. Скостишь срок?
— Не торгуйтесь, Семен Семеныч. Если все расскажете, суд учтет ваше чистосердечное признание… А этого уведите, — кивнул Суперопер на Скальпеля.
Пафнутьева увели. А из подвала привели Сонечку.
— Софья Николавна! — закричала Катька.
— Катюша! — закричала Софья Николаевна.
Они кинулись навстречу друг другу. И, встретившись посредине зала, крепко обнялись и дружно заплакали. Теперь, когда опасность миновала, они наконец-то могли дать волю слезам.
— Извините, Соня, — дотронулся до Сонеч-киного плеча Гена Зотов. — Мне кажется, вы кое-что потеряли.
— Геночка, — повернула к нему заплаканное лицо Софья Николаевна, — как я вам благодарна. Вы спасли нам с Катей жизнь.
— И еще нашел вашу сумочку. — Гена протянул Сонечке сумочку, набитую купюрами.
— Боже, я совсем про нее забыла.
…Тем временем Григорий Молодцов проводил блиц-допрос Комбинезонова.
— Сколько человек в банде?
— Пятнадцать.
— Двенадцать здесь и трое в «опеле», — подсчитал Суперопер. — Значит, мы всех взяли?
— Всех, — вздохнул Комбинезонов.
— Куда они везли оружие?
— Покупателям. На конспиративную квартиру.
— Адрес?
— Кирочная, девятнадцать. Квартира восемь.
— Сколько там покупателей?
— Двое.
— Пароль есть?
— Есть.
— Какой?
— «Колдуй, баба, колдуй, дед».
— Отзыв?
— «Трое сбоку, ваших нет».
— Покупатели не звонили — что, мол, товар долго не везете?
— Нет. Мы никогда не сообщаем покупателям о местонахождении нашей «базы».
— Разумно, — одобрил Суперопер. — Выходит, они ждут товар?
— Ждут, — подтвердил Комбинезонов.
В зал вбежали два санитара с носилками в сопровождении усатого врача.
— Где пострадавший? — спросил врач.
— Идемте, я покажу, — сказал Гена. Закончив допрос Комбинезонова, Григорий Молодцов зорко огляделся, выискивая в толпе омоновцев и оперативников Семеныча.
— Семеныч, — найдя его, крикнул Суперопер, — заводи колымагу! Едем на Кирочную!
— Понял, Гриша!
К Молодцову подбежал командир омоновцев.
— Григорий Евграфыч, может, и мы с вами?
— Не стоит, майор. Там всего два бандита. Сами управимся.
В зале вновь появились санитары с носилками. На носилках лежал раненый Брыкин.
Сонечка и Катька кинулись к усатому врачу.
— Доктор, что с ним?!
— Ничего страшного. Брыкин открыл глаза.
— Софья Николавна, — позвал он слабым голосом.
— Что, Стасик? — наклонилась к нему учительница.
— Я вам хочу сказать, — с трудом заговорил Брыкин. — Сказать…
Сонечка погладила его по руке:
— Не надо ничего говорить.
— Нет, я хочу сказать. Я… вас… — Каждое слово давалось Стасу с трудом. Но он все-таки договорил: —…Люблю.
— И я тебя люблю, Стасик, — шмыгнула носом учительница, снова готовая расплакаться.
— Вы меня не поняли, Софья Николавна. — Брыкин приподнялся на носилках. — Я вас люблю.
— То есть как это? — Сонечка немного растерялась.
— По-настоящему… Я поэтому вам и на уроках мешал… Потому что люблю… — Стас замолчал, прерывисто дыша. Затем снова продолжил: — Я бы никогда не признался… Но сейчас, перед смертью…