Ловушка для Черного Рейдера
Шрифт:
Турецкий сознательно не ссылался на материалы, переданное ему Аллой Стериной, он ставил свои вопросы так, будто такое мнение ему подсказали факты неумелого обращения самих следователей с собственными материалами, которые были переданы москвичу после тщательной «ревизии». Ну да, разумеется, из дел было изъято все то, что могло бы пролить хоть какой-то свет истины. Но Турецкий, им на беду, оказался настоящим провидцем! Он, оказывается, умеет читать даже между теми фразами, которые отсутствуют в скудных показаниях. Великий мастер — одно слово! Значит, те начнут тщательно перепроверять
Теперь они будут заняты делом, ожидая при этом от руководства очередной серьезной взбучки за нерадивость. Начальству-то наплевать на частности в материалах уголовного дела, оно приказало убрать, — не сделали? Вот и отвечайте! А пока им станут задницы мылить, можно успеть встретиться с пострадавшей Ниной. Только сейчас Турецкий хотел это сделать в паре со Светланой. Чтобы она, как женщина, помогла ему «разговорить» Нину и убедить ее вспомнить неприятные для пострадавшей частности — это во-первых. И привязать к себе младшего юриста более крепко — во-вторых. Она ж и сама побоится докладывать начальству о подобном демарше.
— А как у вас сегодня вечером со временем, Светлана Георгиевна? — лениво, чуть ли не в растяжку, спросил Турецкий.
— Нормально, и если я вам нужна, любое ваше указание, Александр Борисович…
— Я не могу вам указывать или приказывать, уважаемая Светлана Георгиевна, я могу только просить или умолять — в зависимости от того, что вам приятнее слышать, но был бы искренне рад, если бы нам с вами удалось сегодня вечерком немного побродить по городу. Пообщаться, так сказать, в парке, на набережной, на спуске… — Он называл адреса. — Понимаете, с юности храню привычку. Когда хожу, и город узнаю, и думается лучше. А вы мне очень подходите в данном случае еще и как превосходная советчица, которая в курсе всех наших общих дел. Или все-таки у вас иные планы, и я их нарушаю?
— Для вас я изменю любые планы. Тем более ради дела!
— Ну что вы, Светлана Георгиевна, какие дела? Просто немного отвлечься от этой… бесконечной лабуды. Знаете, если вы согласны, тогда я сейчас намечу несколько основополагающих вопросов, и потом мы с вами обсудим их, по ходу… хорошо? Я сейчас накидаю несколько вариантов своих вопросов, а вы посмотрите, идет? Ну, а вечерком вернемся к ним и обсудим. Где-нибудь, за чашечкой. Вы ведь знаете наверняка, где лучше… Я не злоупотребляю?
— Ну что вы, Александр Борисович, — девушка так и расплылась в своих чувствах.
Вот уж начальство-то должно обрадоваться: клюнул, наконец! И еще Светлана поняла, что ей дается время, чтобы передать эти вопросы своему руководству. Она молча улыбнулась и встретила в ответ поощрительное подмигивание «важняка».
Вечером, уже в темноте, они встретились в оговоренном месте, у входа в центральный парк. Турецкий вежливо поцеловал девушке ручку, взял ее под локоток и медленно повел в темноту аллеи.
— Хрен кто здесь отыщет нас с тобой, — небрежно бросил он, и Света расхохоталась от неожиданности такого обращения. — А ты уверена, что у них на вооружении нет приборов инфракрасного видения? Специальных ночных
— Откуда? — она продолжала смеяться, хотя и немного нервно.
— Ну и славно, тогда будем гулять до посинения.
— Сейчас еще можно, но позже будет довольно прохладно… — многозначительно намекнула она.
— А этот вопрос я уже продумал, — небрежно бросил и при этом нахально ухмыльнулся Александр Борисович.
Турецкий вывел девушку к боковой аллее, узкой и упрятанной в тени высоких деревьев. Остановился, огляделся и только тогда быстро прошел с нею по аллее до выхода на проезжую часть улицы. Там, у бортика, стояла машина. Турецкий подошел и нагнулся к опущенному стеклу водителя.
— Часом не из Богоявленска?
— Оттуда, садитесь.
Турецкий со Светой, которая несколько растерялась, уселись сзади, и Александр Борисович, наклонившись вперед, протянул руку водителю и представился:
— Турецкий Александр Борисович, друзья зовут Сашей. И — моя чудесная помощница, хоть и местный кадр. Но она не виновата. Я читал у классика мировой литературы, выходца, кстати, из ваших мест, про то, что иногда на обыкновенной навозной куче, посреди помойки, вырастают цветы сказочной красоты. По-моему, это как раз тот самый случай. А вы — Павел Антонович? Мне о вас говорили.
— Все так, я слушаю вас.
— Времени у нас, увы, немного. «Хвосты» здесь привешивать научились. Но не до конца. Думаю, по дороге мы успеем кое-что обсудить и понять. Я хочу встретиться с Ниной и Еленой Сергеевной. При вас. И после этого желательно попасть обратно, в район набережной. Где мы со Светланой Георгиевной продолжим вечерний променад. С моционом. Сколько времени у нас уйдет на это дело, как вы считаете, Павел Антонович?
— А вы с материалами-то предварительно ознакомились? — с ноткой недоверия, очевидно в связи со столь коротким и энергичным «броском», спросил Дергунов.
— Ну а как же! Поэтому я и хотел бы уточнить некоторые детали. С тем, чтобы иметь полное юридическое право оформить материалы как протоколы собственных допросов, понимаете? Все дословно повторять заново я не хочу. Должна быть разница. Да и пострадавшая, и свидетели наверняка уже кое-что подзабыли. Вот я и хочу напомнить. Ну а материалы эти, как вы понимаете, остаются абсолютно секретными, они появятся в самый решающий момент, когда крыть мерзавцам будет уже нечем и должна будет рухнуть их последняя надежда на покровителей.
— Неужели накажете? — с недоверием спросил участковый уполномоченный, уже попытавшийся однажды установить истину и даже доказать ее.
— Сам — вряд ли, с вашей помощью — да.
— Ну, тогда в дорогу. Говорите, что хотите знать? А я постараюсь вспомнить все с самого начала.
— Если я диктофон включу, не возражаете? На необходимость проведения аудиозаписи как вещественного доказательства мы с вами специально укажем в самом начале.
— Конечно, не возражаю. Дай-то Бог!
— И еще. О том, что я собираюсь «копать» в уголовном деле, уже прекращенном по причине отсутствия у следствия доказательств и улик, не должен знать никто.