Ловушка для Инквизитора
Шрифт:
Абсолютно, кромешно темно.
Софи, онемевшая от ужаса, вспомнила, что сейчас ранее утро, а напротив дверей должно быть окно, в которое обычно с утра светит солнце.
Но ни окна, ни солнца не было.
Был шевелящийся, оживший мрак и ужас, который вынырнул из дверного проема чудовищем со злобной, уродливой оскаленной мордой. Он был громаднее и мощнее льва, страшнее ожившего ночного кошмара. Дыхание его смрадной глотки было горячее и пахло кровью.
Густав, отважный юный оборотень, тотчас же сунулся вперед со своей рогатиной и умело подсунул ее под горло рычащему монстру.
Демон захрипел, заваливаясь набок. Глаза его медленно гасли, и Тристан, удерживающий голову чудовища за жесткие волосы на подбородке, разжал пальцы, отпуская первую жертву.
– Как кстати твоя рогатина, - выдохнул он, перехватывая меч ловчее.
– Софи, посветите мне. Не бойтесь, тут сейчас никого нет. Вот внутри…
Не успел он договорить, как нечто, собранное из предметов, находившихся в комнате, яростно налетело на него, выставив вперед рога-канделябры, словно олень в период гона в бою за самку. Отпихнув Софи с ее лампой в темный угол, Тристан подставил меч под удар нападавшего демона.
Первым ударом он хладнокровно отбил целящиеся в него рога, вторым - пронзил грудь чудовища, собранного из всякого хлама, выпуская его дымную душу на волю.
– Помогите!
– верещала в углу Софи. Портьеры почему-то тоже ожили, и теперь у Софи были все шансы повторить судьбу мух, запутавшихся в паутине.
Тристан ухватил ее за руку, виднеющуюся из-под складок наползающей багровой ткани и дрыгающуюся, и рывком выдрал из объятий плотоядной шторы. Его меч одним взмахом рассек колышущуюся ловушку, превратив ее в просто разрубленную надвое ткань, и Тристан так же молча, одним отточенным движением снова вернул перепуганную Софи в этот угол, ставший безопасным.
– Берегись!
– вскричал Густав. На инквизитора, пыхтя и сопя, как слон, шагало тяжелое кресло, превращенное мраком в подобие огромного быка.
Оно ударило в угол массивного письменного стола, своротив его с места. Ножки его с душераздирающим скрежетом и скрипом проехали по полу, а юркий Тристан увернулся от неповоротливой туши.
Со стола упала шкатулка, тяжелые золотые монеты рассыпались по полу, а затем вдруг вспрыгнули в воздух, будто кто-то черпанул их горстью, и Густав едва успел захлопнуть дверь, потому что эти самые монеты метнулись в него, быстрее пуль, и вонзились в дерево двери, повыбивав белые длинные щепки.
– Не попал!
– выкрикнул зловредный оборотень, чуть приоткрыв двери - и снова захлопнул их, прямо перед следующим дождем из монет, выщербившим всю дверь.
Меж тем кресло преследовало Тристана с яростью разозленного быка.
Вторым броском оно раздавило о стены изящную тумбу, на пол упала ваза с сухими цветами; боднуло диван, выломав ему ножку. С грохотом перевернуло второе кресло. Юркий Тристан увернулся и от этих нападений. Его меч вспорол обивку, но креслу в целом это не повредило.
Тогда он подхвати обрывок портьеры и потряс им перед взбесившейся мебелью, вынуждая кресло кинуться на него.
– Торро!
– Вы дразнили быков?!
– поразилась Софи, глядя, как Тристан взмахами ткани подманивает агрессивно скрипящее кресло с вылезшими из-под вспоротой набивки пружинами.
– Нет, но всегда хотел попробовать…
Кресло, топча, вдруг резво ринулось вперед, и Тристан с видом волшебника-обманщика отдернул свою импровизированную мульету. На пути кресла обнаружился книжный шкаф, в который оно и врезалось. Треснули стекла, книги посыпались с его полок, заваливая кресло, и Тристан пронзил его своим мечом, насквозь, звучно вогнав клинок в пол.
Только после этого оно затихло и перестало напоминать яростного зверя.
– Что это такое?!
– пролепетала Софи, оглядывая разнесенную комнату.
– Дымный демон, - откидывая с взмокшего лба белые волосы, выдохнул Тристан, вырывая свой меч из рассеченной мебели.
– Это он так развлекается, вселяясь в ваши вещи. Да ведь, Эбигейл? Ну, хватит валять дурака, выходи, поговорим как мужчина с мужчиной. Или я просто сожгу всю комнату, и ты не отправишься в ад, нет. Ты канешь в небытие, навсегда.
Тристан распахнул вдруг ослепительно-белые крылья и на полу высек острием меча в несколько взмахом какой-то тайный знак, отчего тьма застонала, заскрипела тысячью голосов мучеников, заблудившихся во мраке.
– Спалишь комнату, а вместе с ней и дом?
– насмешливо произнесла тьма, мигнув золотыми глазами. Она вдруг сжалась до крошечной точки, сползла со стен и предметов, открыла солнечное окно, и из нее слепился черный человеческий силуэт. Он поднял перевернутое, поврежденное кресло и уселся в него, закинув ногу на ногу. Еще раз мигнул светлыми глазами и улыбнулся, обнажив ослепительно-белые острые зубы.
– Ты же знаешь, я не люблю шутить и лгать, - ответил Тристан, исподлобья рассматривая старого знакомца и осторожно усаживаясь на вспоротое его мечом, перевернутое кресло.
– Если бы ты продолжил морочить мне голову, я б так и поступил.
– Ах, Тристан, Тристан, - демон покачал головой, притворяясь печальным.
– Демоном ты был веселее… не был таким тошнотворно-правильным занудой! Оттрахать первую попавшуюся девицу в задницу, выпотрошить целый дом людей - разве ты не помнишь свои старые, веселые деньки? Может, вернешься в наши ряды, м-м-м, святоша? Ведь было так увлекательно прожигать грешную вечность! Признайся, а?
– Чтобы трахать девиц в зад, - огрызнулся Тристан, ничуть не смущаясь, - не обязательно быть демоном. Давай поговорим об этом потом, когда встретимся в аду. Сейчас мне нужно кое-что узнать у тебя. Если скажешь правду, я, так и быть, отправлю тебя в ад наименее болезненным способом. Итак - кто вызвал тебя?
Демон развел руками, острозубо улыбаясь.
– Он не представился, - издеваясь, ответил Эбигейл.
– Я знаю, что он маг, любящий зеркала, и только.
– Зеркальщик! И людей вы ловите столько не для того, чтобы отнять у них сердце - Зеркальщик тебя подпитывает.