Ловушка для Максимуса Клайда. Дилогия

Головнин Вячеслав Владимирович

– У каждой из нас своя история.

– Вот я и хотел бы выслушать твою.

Она резко остановилась и повернулась ко мне, внимательно глядя мне в глаза.

– Праздное любопытство?

– Можно и так сказать.

– А ты мне сразу понравился, - сказала она, - мне вообще нравятся полные мужчины. Они, как правило добрые и щедрые.

Мы пошли дальше. Потом она сказала:

– А давай рассказывать о себе по очереди. Сначала я расскажу о себе немного, потом ты. Потом снова я, потом снова ты.

– Хорошо, - согласился я, - начинай.

– Я родилась в городе Ровно, двадцать

один год тому назад. Моя мама была полькой, а отец украинцем. Я была у них поздним ребёнком. Папа умер, когда мне было 14 лет, мама умерла два года назад, я тогда училась на третьем курсе университета. Мне пришлось пойти работать. Днём училась, вечером работала, кое как смогла закончить бакалавриат. С работой в Ровно плохо, устроиться по специальности не удалось.

– Какой факультет ты окончила?

– Иностранных языков, специальность английский язык и литература, и ещё немецкий язык, как дополнительный. От мамы мне достался польский язык, от отца – русский и украинский.

– А здесь как очутилась?

– Ну, в Ровно стало тяжело жить, там националисты правят бал, а я полька. Ума не хватило написать при получении паспорта украинскую национальность, так что теперь я полька и чужая в этой стране. А в Польше меня тоже никто не ждёт, я там такая же чужая, как и здесь. Вот такой парадокс.

– И ты уехала.

– Да, продала за копейки квартиру и уехала в Киев. В Киеве меня обокрали и изнасиловали, осталась без копейки денег. Случайно прочитала в газете объявление о наборе на работу в ДНР. Позвонила, меня пригласили на собеседование. Предложили место учительницы английского языка в школе. Так я очутилась здесь.

– А ты, что не знала, что тут война идёт?

– Слышала, но не думала, что Донецк тоже обстреливают. Думала, что это где-нибудь далеко от города.

Она не врала мне. Я сразу вижу, когда мне говорят правду, а когда лгут. Это детектор лжи можно обмануть, магу же соврать невозможно. Энергии идут совершенно разные, когда человек говорит правду и когда лжёт. Опытный маг различит даже ситуацию, когда человек просто уверен, что он говорит правду, но сам точно не знает, просто верит в то, что утверждает.

– Ну, а дальше, что с тобой случилось?

– Давай, сначала в магазине отоваримся, а потом твоя очередь рассказывать.

За разговорами мы не заметили, как подошли к магазину, на вывеске которого крупно светилась надпись: "24", а чуть ниже "работаем круглосуточно".

Эльза смотрела на ценники и только вздыхала, а я складывал продукты в корзину. Купили хлеба, колбасы всякой, нарезки, рыбной и мясной, пару пакетов пельменей, захватил бутылочку мартини для девушки и пару пакетов сока для себя. Немного подумав, прихватил красного сухого вина в двухлитровой бутыли с ручкой.

И сегодняшний выход её на работу был не первый, что и без магии легко было догадаться, иначе откуда бы эти уголовники её знали.

Проститутки часто болеют венерическими заболеваниями, а каждая вторая ВИЧ-инфицирована, а то и вообще больна СПИДом, поэтому я послал магический диагност проверить её здоровье. Сифилиса у неё не было, а вот вирус иммунодефицита был. Эльза была ВИЧ инфицирована.

Мой диагност никак не отреагировал на то обстоятельство, что в моем мире такой болезни не было и назначил лечение (в очередной раз спасибо Растусу). Лечебный конструкт я создавал с полчаса. Это, если считать моё внутреннее время. Так как я делал это в режиме ускорения, то потратил на это всего лишь пару минут реального времени. Некоторые плетения были очень сложными, и мне неизвестными. Однако я справился. Отметив мой интерес, диагност выставил на внутренний экран моего сознания развёрнутый ответ. Однако, я не стал разбираться и отмахнулся. Не ко времени сейчас. Меня интересовали только сроки излечения. Диагност выдал прогноз – 30 минут, если ограничиться энергией 4-й категории. Заодно конструкт вылечит все её мелкие нарушения, образовавшиеся в организме.

Тем временем я расплатился на кассе, и мы тронулись в обратный путь. На выходе Эльза неудачно столкнулась со стариком, опирающимся на палочку. Старик упал и застонал. Я помог подняться, а Эльза прошипела:

– Вот куда ты ломишься-то, а? И чего тебе дома не сидится, старый хрыч, ночь на дворе?

Старик, уже немного отошедший от неожиданного падения, огрызнулся:

– Ты доживи до моих лет, я посмотрю на тебя.

Он перевёл взгляд на меня и сказал печально:

– Кости ломит и ломит, уснуть не могу. А на улице прогуляюсь и вроде легчает.

Я отправил ему диагност и через несколько секунд слепил рекомендованную им лечебную магему, отправляя её старику со словами:

– Держись, отец, прорвёмся.

Мы придержали дверь, пропуская внутрь старика с палкой и сами пошли, придерживая друг друга и осторожно спускаясь по обледенелым ступенькам.

Не успели отойти от магазина, как нас окружило четверо парней с железяками. Один держал в руках арматурный прут, второй – бейсбольную биту, у третьего был травматик. Четвёртый гадёныш вертел в руках здоровенный охотничий нож.

Я вздохнул, ну вот, что за напасть. Так и лезут, не одни, так другие. Все гопники были примерно одного возраста 17-18 лет. Все, как на подбор здоровенные лбы, под которыми мозгов совершенно не наблюдалось.

Пока я думал, что мне с ними делать, один из них открыл рот и оттуда полилась такая грязь, что я сразу перестал думать и усыпил их на пять минут. На больший срок не рискнул, холодно всё-таки, замёрзнут ироды. Парни попадали, кто где стоял. А я, перейдя на ускоренный режим, стал быстро лепить из них пацифистов. Все-таки, украинская нация какая-то агрессивная, хорошо бы понизить её градус. Думаю, что некоторый процент пацифистов Украине не помешает. Затем, вспомнил какие слова вылетали изо рта этого маленького (по возрасту я имею в виду) гадёныша и решил поставить ему дополнительно блок немоты с расчётом самоуничтожиться ровно через год. Пусть помолчит один год, подумает.

Сигнал на самоуничтожение должен выдать управляющий блок, который я поместил в костной ткани его черепа. Подпитываться этот блок будет от жизненной энергии аборигена. А вот пацифистами они останутся до конца своих дней. За все в этой жизни надо платить, ребята.

Эльза смотрела на происходящее широко раскрыв глаза. Тем временем парни заворочались, и я сказал Эльзе:

– Давай отойдём обратно к магазину, переждём, пока они уйдут.

– Это ты их уложил? – спросила меня Эльза, - но как?