Ловушка для папы
Шрифт:
– Ну?
– Не ну! – тут же повернулся на звук Рохо. – Надо идти всем. Ну… – смутился он, глядя на недовольные рожи. – Или хотя бы двадцать человек. И тогда мы не будем мелочиться, а слямзим весь корабль! Заберём у голоногих нашу скорлупу обратно!
– Да! – раздался дружный вопль.
Луна этой ночью закончила свой путь очень рано и ушла за горизонт ещё до того, как полностью стемнело. Ночной океан отражал миллионы звёзд и казалось, что внизу такое же небо, как и наверху, только жидкое, поэтому мелкие огоньки в
Рохо снял жилет, ремень, стянул, кряхтя от натуги, узкие сапоги, почесал подмышками, и, задирая ноги на прибрежных камнях, вошёл по пояс в воду.
– Смотрите, звёзды плывут за ним! – шёпотом крикнул кто-то сзади.
И правда, чёрная вода, поднятая сухощавой фигурой Генуэзца, вдруг начинала светиться голубым, нереальным светом, будто взбаламученные телом звёзды решили плыть следом за моряком. Рохо оглянулся, замер, затем зачерпнул горсть воды, полной ярких точек, поднёс её к глазам, лизнул, и смело выплеснул обратно, в океан.
– Да пускай её светится. Когда это испанский флот отступал?
Он упал грудью в волну, шумно фыркнул, выдыхая, и поплыл размашистыми сажёнками к стоящему в полумиле от берега кораблю. Остальные начали, перешёптываясь, стягивать с себя лишнюю одежду. Через минуту, когда от берега уже отплывала группа, самого Генуэзца можно было разглядеть лишь по светящемуся «хвосту». Ярко-синие вспышки возникали в местах, где ладонь касалась воды и расходились в стороны, завиваясь причудливыми водоворотами.
Некоторое время почти ничего не было видно, только редкие вскрики и скрип такелажа выдавали присутствие. Наконец, оба якорных каната поднялись, на каракке спешно, но ловко подняли грот, и «Санта-Мария» почти бесшумно отошла от острова. Десять человек, стоящие на пляже, те, кто не решился на захват, печально вздохнули и двинулись обратно, к лёгким плетёным из лиан домикам.
– Алонсо, не печалься. Не нужно нам было идти с ними, – Винсенте Яньес хлопнул брата по плечу. – Вот увидишь, ничего хорошего у них не получится. На борту одна шелупонь.
Алонсо Пинсон с надеждой посмотрел на брата, неуверенно и с опаской кивнул, соглашаясь, и, с трудом выдёргивая каблуки из влажного прибрежного песка, побрёл в сторону домика.
– Санта-марию жалко, – пробормотал он себе под нос.
Рохо Генуэзец пробежался по прохладной палубе, пару раз по привычке пнул бухту якорного каната, которую почему-то бросили прямо у фальшборта, ударил кулаком в кабестан и услышал в ответ глухой деревянный звук. Теперь главное было не прозевать нужный остров. Здесь, на Багамах, легко можно было заблудиться в множестве мелких, необитаемых островков. А ему нужен был тот самый, единственный…
– Скотч, заложи норд-вест, – крикнул он в темноту.
– Ага, – послышался равнодушный ответ.
Через минуту корабль, скрипя такелажем и хлопая единственным парусом, повернулся, грот тут же вспух, поймав ветер, и
На берегу явно заметили незваных гостей. По прибрежным деревьям забегали лучи слишком белого для свечей света, будто кто-то умудрился засунуть в светильник целую луну. Через какое-то время на урезе воды собралось не меньше сотни человек. Наконец на невысокой, чуть ниже корабельной фок-мачты, бамбуковой вышке вспыхнул яркий, ослепительно белый луч.
Рохо с удивлением увидел трещины на фальшборте, чёрные точки на своих руках, заметил те подробности, которые не видел даже солнечным днём. Глянул на берег и обратил внимание, что средняя часть толпы расходится, образовывая проход до самых деревьев. До башни, освещающей их лучше солнца, всего пара кабельтов…
– Что дальше, капитан?! – раздался недоуменный голос Скотча.
Ага, я для них уже капитан, самодовольно шепнул себе Генуэзец, и только потом задумался. А действительно, что дальше? И тут же понял – о них теперь знают, а значит, просто так не отпустят. Поэтому нужно разнести в щепки тот железный плотик, вон он в кабельтове от толпы. Затем картечью расстрелять всех, кто видел, как уходит Санта-Мария, чтобы рассказали остальным. А потом… Потом ост-норд-ост, и нестись со всей скоростью в сторону Европы, в Кастилию. Просить у короля с королевой пару галеонов, к ним пяток фрегатов. Возвращаться и выбить у проклятых голоногих всё золото, какое есть, а когда отдадут, обратить выживших в рабство.
– Вилли, заряжай, – в голос крикнул он и с удовлетворением отметил привычный звук оружейного портика. Старый пират понял его, кажется, ещё до того, как услышал команду.
Характерные звуки картуза, шомпола, забивающего ядро в ствол…
– Снеси эту башню, Вилли!
Одновременно с выстрелом из деревьев выскочили два странных дикаря. Они были в неприметной одинаковой одежде, такой пятнистой, что заметить их на фоне леса было почти невозможно. Один из них вынес странную миниатюрную пушечку с такими тонкими стенками ствола, что её разорвало бы почти ружейной навеской пороха.
Облако дыма скрыло действия глупых дикарей с их игрушечной пушкой, ядро, свистя кавернами в боках, улетело в сторону башни. Вилли попал. Отлично попал. Он лишь не ожидал, что пролёт ядра между бамбуковых стоек никакого вреда не принесёт. Но когда понял, что выстрел пропал зря… Таких ругательств Рохо не слышал никогда в жизни, а уж он покрутился между моряками не один год.
– Рохо, я сейчас им картечью всажу, – наконец-то сказал что-то вразумительное Вилли.
В это время чуть слышно пукнула пушечка на берегу.