Ловушка для простака
Шрифт:
– Господин Рудольф Шауб, не так ли? – спросил Людовик, когда их разделяли лишь три ступеньки крыльца.
– Да. А в чем дело?
– Я бы хотел с вами поговорить.
– О чем?
– Насчет одной старой истории…
– Вот как?
Шауб, по-видимому, колебался.
– Это вы заходили вчера?
– Да.
– Ну ладно, входите…
Следом за хозяином дома Сенталло вошел в просторную гостиную – имитация камина придавала ей деревенский вид. У стены под окном стоял стол, накрытый скатертью в цветочек. Шауб
– Садитесь, – любезно предложил он.
А сам устроился напротив, разглядывая ярко освещенное лицо Людовика и, очевидно, роясь в памяти.
– Странно… Вроде бы я вас хорошо знаю, и все-таки никак не могу вспомнить имя…
– Вы меня и в самом деле отлично знаете, Шауб, но только, по-вашему, я сейчас должен быть очень далеко отсюда. Поэтому-то мое имя даже не приходит вам в голову.
– Далеко?
– В тюрьме.
Шауб привскочил со стула, но тут же снова сел.
– Черт возьми! – выдохнул он. – Это ж Сенталло!… Людовик Сенталло. Ну и ну! Так вы больше не за решеткой?
– Как видите! Нет, не беспокойтесь, я вовсе не сбежал оттуда.
– Каким же образом вышло, что вы…
– Разгуливаю на свободе? А меня отпустили.
– Господи Боже, но это просто невероятно!
– Ошибаетесь! Пересмотрев мое досье, умные люди сообразили, что с моим осуждением не в меру поторопились и не исключено, что, в конечном счете, я не так уж виновен в краже, за которую схлопотал семь лет тюрьмы.
– Вот это да! А вы, как я погляжу, ловкач!
– Вы думаете?
– Черт! Между нами говоря, всего два года за решеткой – не такая уж большая плата за этакий лакомый кусок, а?
– Так, по-вашему, банк ограбил я?
– А кто же еще?
– Это вы должны мне сказать, Шауб!
– Я?
Бывший охранник вытаращил глаза.
– Ну да, потому-то я и пришел с вами повидаться.
– Вы шутите?
– И не думаю. Понимаете, Шауб, в тюрьме я хорошенько пораскинул мозгами и пришел к выводу, что стал жертвой чертовски хитрого заговора.
– Не понимаю, о чем это вы!
– О нет, прекрасно понимаете, Шауб, поскольку вам с самого начала было известно о моей невиновности.
– Мне? Да вы с ума сошли! Откуда ж я мог знать?
– Вы были в курсе, и сами могли бы назвать имена преступников.
Шауб заерзал на стуле.
– Ложь все это, – дрогнувшим голосом проговорил он, – сплошные враки! Это вы стащили бабки! Уж не представляю, каким образом вам удалось выбраться из кутузки, но, черт возьми, вы грабитель, и я от своих слов не отступлюсь!
– Стоит ли так сердиться, Шауб? Я вас ни в чем не обвинял…
– Не обвиняли? Только этого не хватает! А в чем, интересно, вы могли бы меня обвинить?
– В пособничестве.
Шауб вскочил.
– Вон отсюда, мерзавец! – задыхаясь от ярости, возопил он. – Прочь!
– Я не уйду, пока вы мне не ответите.
– Да в конце-то концов, хозяин я у себя дома или нет? Я имею право принимать у себя только кого захочу!
– Дело не в том, Шауб. И я не оставлю вас в покое, пока не получу ответа. Сядьте-ка лучше…
Лицо старика вдруг показалось Людовику очень усталым.
– И чего вы ко мне пристали? – жалобно пробормотал он.
– Без вашей помощи меня бы не смогли заманить в ловушку.
Шауб снова опустился на стул.
– Чушь…
– Этот несчастный случай на лестнице… помните?
– И что же?
– Он произошел очень кстати – как раз, чтобы я вас заменил.
– Не нарочно же я рухнул с верхотуры! Да я запросто мог свернуть себе шею!
– Но вы ее не свернули, Шауб, потому что упали специально. Кто вам дал такой приказ?
– Никто!
– Лжете!
– Нет, я не лгу!
– Да-да… кстати, как насчет наследства, которое помогло вам уйти в отставку? Может, немного потолкуем о нем?
– Это вас не касается!
– Вы уверены? А кто оставил вам наследство, Шауб?
– Э-э-э… тетя.
– И где она жила?
– В… в Сент-Галь.
– А как ее звали?
– Черт возьми, не ваше дело!
– Как вы думаете, полицию тоже должен удовлетворить подобный ответ?
Шауб вцепился в край стола.
– Полицию?
– Да. Она потребует уточнений. А потом наведет справки и выяснит, что у вас не было в Сент-Галь никакой тети и наследства вы тоже не получали.
– Шутить изволите? Это я-то не получал наследства? И откуда же у меня тогда деньги?
– Вам заплатили за участие в ограблении, которое свалили на меня.
Шауб так внезапно перешел в нападение, что застигнутый врасплох Сенталло не успел увернуться. Хозяин дома вцепился ему в горло.
– Да замолкнешь ты, сволочь такая? Замолкнешь?
Памятуя об указаниях Вертретера, Людовик лишь спокойно отвел руки Шауба в сторону.
– Разве уже это одно не признание?
Смирившись с неизбежным, бывший охранник тяжело упал на стул. Слушать, как всхлипывает и скулит такой здоровяк, было крайне неприятно. Наконец он высморкался и распрямил спину.
– Ну, почему вы обвиняете во всех своих несчастьях меня, Сенталло?
– При желании вы могли бы помочь мне восстановить доброе имя, Шауб… По-вашему, справедливо, чтобы я расплачивался за других?
– Я ничего не знаю…
– Напрасно упорствуете. Как пить дать, придется вам помирать в тюрьме.
– Нет!
– Тоскливо за решеткой, Шауб, особенно когда знаешь, что торчать тебе там до конца своих дней…
– Замолчите!
– Час за часом, неделя за неделей… и все это так однообразно, что постепенно сливается в какую-то дурную бесконечность, а ты перестаешь соображать, день прошел или год… Кладбищенская тишина… Надзиратели, которым надо кланяться… теснота в камерах и полная невозможность побить одному…