Ловушка для резидента
Шрифт:
– Ты ведь по молодости лет гитарой увлекался? – вспомнил вдруг не к месту Аркадий.
– И что с того? – пожал плечами Крюков.
– И внешность у тебя подходящая... – задумчиво прогундел Канарейкин.– Вполне из нас с тобой может получиться «Чай вдвоем».
Все-таки ночные загулы сказываются на интеллектуальных способностях, а возможно, даже ведут к психическим расстройствам... У Крюкова были веские основания полагать, что его приятель «двинулся по фазе». Как еще воспринимать человека, который бегает по комнате, размахивая руками, вскрикивает, пританцовывает и бормочет себе что-то под нос?
– Кенар и Крюков! – воскликнул
– Кенар – хорошо, а вот Крюков – не очень. Фамилия не для афиши.
– При чем здесь афиша? – обиделся Федор за свою весьма приличную фамилию.
– Крюгер! – завопил дурным голосом Канарейкин.– Фреди Крюгер и Аркан Кенар. Нет, наоборот: Аркан Кенар и Фреди Крюгер!
– Ты что, рехнулся? – с тревогой посмотрел на приятеля Федор.
– Репертуар нужен! – продолжал дергаться Канарейкин.– Что-нибудь из ряда вон!.. Но какой ход, какая фишка! Вампир и Соловей! В смысле – Кенар!.. Для «Кощеева царства» – сойдет, клянусь мамой!
– Может, объяснишь человеческим языком, что означает твой бред?
– Не бред, милостивый государь, а проект!.. Сделай зверское лицо!
– Да пошел ты! – рассердился не на шутку Федор.
– Вот! – возликовал Аркадий.– Годится!.. Кое-где подгримируем, губной помадой подмажем – будешь как огурчик!
С бессвязного бреда Канарейкин перешел наконец на нормальную речь и попытался внушить скептически настроенному Крюкову, каким оглушительным успехом обернется их совместный выход на подмостки. Предложение было совершенно идиотским – по той простой причине, что Федор никогда к артистической карьере не стремился, никакими талантами не обла-дал, а если и бренчал под настроение на гитаре, то в стороне от чужих ушей, дабы не травмировать людей своим дилетантством.
Твердое крюковское «нет» не произвело на Канарейкина никакого впечатления. Захваченный своим проектом, Аркан Кенар в умопомрачении решительно шагнул к старенькому раздолбанному пианино и принялся фальшиво наигрывать мелодию, отдаленно напоминавшую «Подмосковные вечера». Пианист Аркашка был еще тот, но собственная неумелость (можно даже сказать – бездарность!) его нисколько не смущала. Наоборот – вдохновляла на новые безумства! Теперь уже в жанре поэзии – столь чудовищного пошиба, что Крюков содрогнулся. По его мнению, петь такое со сцены можно только в состоянии шизофренического бреда. А Канарейкин от своего опуса пришел в полный и окончательный восторг, чем привел Крюкова в оторопь. Последняя, впрочем, вскоре прошла – как только Федор подумал, что в плане Аркадия есть рациональное зерно...
Разумеется, он нисколько не сомневался, что в любом мало-мальски приличном заведении Аркана Кенара и Фреди Крюгера ждет оглушительный провал и что на сцену их в любом случае не выпустят... Зато у лейтенанта Крюкова появлялся шанс познакомиться поближе с «Кощеевым царством» – этой «корпорацией монстров», как назвал странную компанию во главе с вором-рецидивистом по кличке Соловей бизнесмен Сиротин.
– Ты знаком с Соловьевым Степаном Степановичем?
– Это, я тебе доложу, фигура! – закатил глаза Аркадий.– Если поладим со Степанычем – считай, успех нам обеспечен! Раскрутка будет – по полной программе! Гонорары – на самом высшем уровне!
– Я слышал, что он вор в законе.
– Да кто у нас не вор?! – махнул рукой Канарейкин.– Степаныч в шоу-бизнесе – авторитет! Вот что главное... Между прочим, он и твоего Мышкина консультировал. Успех, сам видишь, налицо!.. Ну что, рискнем, Крюгер?
Упустить возможность без особых хлопот познакомиться с фигурантами запутанного дела было бы со стороны лейтенанта Крюкова большой глупостью!.. Однако согласился он не сразу, поломавшись еще с полчаса для пущей достоверности... Вошедший в раж Аркадий притащил от соседа гитару и заставил Крюкова себе аккомпанировать.
Репетиция бредовых куплетов прошла ниже всякой критики, но Канарейкин был в восторге!.. Крюков решил раньше времени не охлаждать его пыл, ибо имел на приятеля свои виды. Слава эстрадного вампира Федора, конечно, не прельщала, но оперативная работа требует от профессионала жертв – в том числе и имиджевого характера!.. Скрепя сердце Крюков дал согласие на эксплуатацию собственного образа в сомнительной сфере шоу-бизнеса...
4
Земля. Москва. Рассказывает резидент паррийской разведки принц Ник Арамийский (он же Рыжий, он же Сынок, он же князь Мышкин)
Визит Вика на планету Эборак оказался даже более успешным, чем я ожидал. Тем более что в качестве пленника он притащил оттуда довольно интересного типа...
Все-таки зря я в свое время не занялся Никоновым вплотную, будучи стопроцентно уверенным, что имею в его лице агента черных магов... С тех пор досточтимый Найк сделал головокружительную карьеру на малопочтенном поприще изменника: переметнулся от разбитого в пух и прах Кукария к неким невероятно могущественным существам, именуемым порками. Да, Найк утверждал, что работает именно на них...
Вику с трудом удалось спасти негодяю жизнь, ибо разъяренный барон Гилрой намеревался четвертовать агента порков или сварить в котле с кипящим маслом. Угроза барона выглядела отнюдь не пустяшно – Найк был слишком искушенным человеком, чтобы этого не понимать. Так что теперь он испытывал к моему брату чувство глубочайшей признательности – что, разумеется, не могло служить гарантией его правдивости в отношении представителей Светлого круга, Высшего Совета и паррийского королевского дома.
– Если мне не изменяет память, досточтимый Найк, то вы являетесь еще и агентом моего брата принца Алекса Оливийского... Вы поставили об этом в известность порков?
Найк, скромно сидевший на стуле в моей гостиной, смущенно откашлялся. В его положении глупо было отрицать очевидное, а также апеллировать к закону и Высшему Совету. Судьба пленника целиком находилась в наших с Виком руках: мы в любой момент могли отправить его на Тартар или же просто вернуть на Эборак – в недружеские объятия грозного Гилроя.
– Вы трижды предатель, досточтимый Найк. Это тяжкий грех – даже для вас.
– Обстоятельства... – облизал пересохшие губы Найк.– Я не мог больше оставаться в ордене Золотого Скорпиона, ибо Кукарий заподозрил меня в связях с вами. Как вы знаете, благородные господа, его подозрения были обоснованны. Именно с моей помощью принц Алекс Оливийский попал на Дейру и узнал тайны ордена. Мне пришлось скрыться. Конечно, возможности у Великого командора уже не те, что прежде, но их вполне достаточно для моей ликвидации. Другого выхода, кроме как найти могущественных покровителей и попроситься под их крыло, я не видел.