Ловушка для резидента

Шведов Сергей Владимирович

В кабинете нефтяного магната сидели гости. Евграфа Виленовича Сиротина я узнал сразу, а вот второй посетитель мне не был знаком.

Первое, что бросилось в глаза при взгляде на незнакомца,– ослепительная улыбка и приторно-благожелательное выражение лица. Сразу сделалось очевидным, что этот упитанный человек нам так рад, как никто другой на белом свете. Его прямо распирало от симпатии и к людям, и к окружающему миру.

– Усладов,– представил нам утонувшего в мармеладе гостя хозяин.

Надо признать, что фамилия соответствовала если не внутреннему

содержанию, то, во всяком случае, внешнему виду. Его радость по поводу встречи со мной особенно резко контрастировала и с кислым выражением лица Евграфа Сиротина, и с озабоченным – Константина Казюкевича: похоже, эти двое меня не ждали, визиту не обрадовались и не сумели своего огорчения скрыть.

– Мышкин,– назвал я себя, отвечая на улыбку господина Усладова не менее обворожительной своей.

– Щеглов,– представился Василий.– Рад познакомиться с потенциальным клиентом.

После слов Василия в кабинете возникло легкое замешательство. Пока Сиротин перемигивался с хозяином, мы успели присесть к столу.

– Вы тоже интересуетесь нефтью? – спросил я у Усладова.

– Не совсем. Я владею сетью магазинов в столице и по стране. А вы, Никита Алексеевич, если не ошибаюсь, продюсер и режиссер?

– Не ошибаетесь, господин Усладов. Кроме того, меня интересует коммерция. На этом поприще нельзя обойтись без риска. Вы ведь понимаете, о чем я говорю, господа?

На лицах Сиротина и Казюкевича отразилась целая гамма чувств. С одной стороны, вроде бы да, понимали, а с другой – безусловно, нет. Было ясно, что они готовились вести переговоры с Василием, в крайнем случае с Соловьем, но никак не со мной, Никитой Алексеевичем Мышкиным, к которому питали сложные чувства... Впрочем, и мне господина Казюкевича любить было не за что – особенно если вспомнить о покушении на мою жизнь, организованном стараниями нефтяного магната.

– Степан Степанович Соловьев поручил мне провести с вами предварительные переговоры, господа,– сухо сказал я.– Что вас интересует в первую очередь?

Никаких полномочий от нечистой силы я не получал и действовал экспромтом, без труда определив, куда метят Сиротин с Казюкевичем. Об Усладове пока умолчу – по той простой причине, что интересы резидента поркианской разведки явно выходили за пределы межпланетной контрабанды. Василий мое самозванство разоблачать не стал, посчитав, видимо, что мое участие в переговорах с акулами большого бизнеса не будет лишним.

– Мы не совсем отчетливо представляем ваши возможности, господин Мышкин,– осторожно заметил Казюкевич.– Согласитесь, предложенное вами никак не назовешь ординарным.

– Да хватит тебе, Костя, из пустого в порожнее переливать! – рассердился Василий.– А то вы с Евграфом не знаете, с кем дело имеете!.. Вот вам список товаров, которые мы готовы поставлять. Берем деньгами и бартером.

– А какие товары предпочтительнее по бартеру? – полюбопытствовал Сиротин.

– Машины, фотоаппараты, посуда хрустальная и фарфоровая. Оружие не предлагать. Оно там никому не нужно. Электроприборы тоже. К сожалению, наши партнеры обходятся без электричества. Магнитофоны можно, но только на батарейках.

– А золото у них какой пробы?

– Три девятки. В основном, конечно, коллекционные вещи.

– А жемчуг у них крупный?

– С голубиное яйцо.

– А их вином мы сограждан не потравим?

– Я на себе проверил! – обиделся Василий.– Товар – первосортный! Усьмяги, правда, на любителя.

– Что еще за усьмяги? – насторожился Сиротин.

– Вроде наших устриц.

– Так вы и продукты собираетесь перебрасывать?!– ахнул Казюкевич.– Они же испортятся!

– Ну, ты даешь, Костя! – засмеялся Василий.– Тут ходу-то – минут сорок неспешным шагом. Ловим усьмяг в эборакском водоеме, и через час они на столе у клиента... Сиротин не даст соврать – сам бывал на звездной дороге.

Лицо Казюкевича выражало мучительное сомнение. Он, конечно, кое-что видел собственными глазами, о многом был наслышан, но поверить в то, что усьмяги, выловленные где-то у черта на куличках, на другом конце Вселенной, через час будут у него на столе, он категорически отказывался.

Евграфа Сиротина, повидавшего мир, подобные мелочи не смущали: он беззвучно шевелил губами, высчитывая прибыль, которую можно будет содрать в результате неравноценного обмена. И чем больше считал, вглядываясь в предложенный Василием список товаров с дальней планеты, тем больше светлело его лицо.

Господин Усладов всячески солидаризировался с Казюкевичем, разыгрывая то недоверие, то восхищение, то горестные сомнения... Надо признать, актером он был небесталанным. Не знай я совершенно точно, что передо мною агент таинственных порков, поверил бы ему обязательно!

– Для сомневающихся мы готовы организовать экскурсию на Эборак. Но должен предупредить: гарантий безопасности мы не даем. Планета находится на границе Светлого круга, и неожиданностей там хватает. Мне, например, едва не раскроили череп саблей.

– Энергетическим мечом,– поправил я Василия.– Он не только кость рубит, но и высоколегированную сталь.

– Спасибо за предупреждение,– вздохнул Казюкевич.– Мы, пожалуй, пока воздержимся от путешествий. Разве что Евграф, как человек в этом деле опытный, сочтет нужным проветриться.

– Покорнейше благодарю,– огрызнулся Сиротин.– Межпланетными переходами сыт по горло.

– А когда вы планируете начать? – подал голос Усладов, напуская на свое пухлое, улыбчивое лицо крайнюю степень заинтересованности.– Я бы купил у вас партию черного жемчуга.

Надо полагать, Усладов знает, что покупать: эборакский жемчуг, между прочим, славится на всех планетах. В том числе и на Парре. Паррийцы меняют его на алмазы, которых на нашей планете – как грязи. Алмазы идут на изготовление энергетических мечей, а вот каким образом можно использовать черный жемчуг – затрудняюсь ответить. Ну, разве что в качестве украшений для женщин... Правда, краем уха я слышал, что на Эбораке жемчуг используется в черной магии, но за этот слух ручаться головой не могу.