Ловушка для Сэфес
Шрифт:
– Вот что им не сиделось на попе ровно?! – возмущался Лин. – Нет, я всё понимаю про любовь и свободу, но зачем идиотничать?! Понимаете, вдобавок они что-то предприняли, чтобы их не нашли. И теперь я не могу их отследить…
– Как не можешь? – удивилась Кет.
– А вот так! Похоже, они заблокировали детекторы.
– Дурной пример заразителен, – заметила Кет. – Вспомни, что сделали вы с Пятым, когда попали сюда впервые…
– Сравнила! – вскинулся Лин. – Да ты что! Этих никто никогда пальцем не трогал!
В общем, вместо того, чтобы забросить Раулю детекторы, а так же найти беглую парочку, отправить ее домой и заняться делами, 785-ый экипаж увяз в проблемах, как муха в варенье. Детекторы теперь завязаны на Анжи, беглецы растворились в многомиллионной Москве, Пятый с трудом выдирается из запоя, а он, Лин, вынужден сидеть и объяснять двум ду… душевным девушкам, гм… всю эту ахинею.
– Кстати, как он там? – Лин вдруг вспомнил про друга. – Пошли, посмотрим.
В комнате горела настольная лампа. На журнальном столике возле дивана валялась груда упаковок с лекарствами, которые рачительный Лин закупил у похмельщиков. Вообще говоря, врачи покинули квартиру с пустыми руками – Лин скупил всё, что они привезли. Нельзя сказать, что похмельщики обрадовались, узнав, что Лину нужен штатив для капельницы и «вон тот чемоданчик с фигней»… но несколько красивых разноцветных бумажек превратили их в удивленных и чрезвычайно сговорчивых людей.
Лин подсел к другу, положил ладонь ему на лоб.
– Температурит слегка… Анжи, не делай лицо, словно ты съела лимон. Он пьет после каждого рейса.
– Выглядите вы оба довольно хреново, – ответила Анжи, присаживаясь рядом на краешек дивана. – Особенно без «обликов». А уж как вспомнишь, что с вами раньше было… Так и вздрогнешь. К утру оклемается, думаешь?
– Поглядим. Кет, дай-ка мне магнезию, сейчас мы его мучить будем…
– А надо? – спросила Кет с сомнением в голосе. – Ты же давление смотрел, вроде нормальное… ну, может, чуть повышенное. 130 – это почти в пределах нормы.
– У него рабочее – 90, – наставительно сказал Лин. – Ладно, девушки, идите, сам справлюсь.
– Мы, пожалуй, останемся, – сказала Кет.
– А на хрена? – слабо спросил Пятый, не открывая глаз. – Нравится смотреть?
– Ни разу вживую не видала, так что не знаю, – сказала Анжи. – Ты как вообще? Полегче стало?
– Вашими заботами… Лин, блядь! Ты меня убить решил, что ли?!
– Рыжий, ты действительно того… – предостерегающе сказала Кет. – Поаккуратнее.
– Раз такая умная, делай сама, – ощерился Лин. – И вообще, друг мой, ну-ка расскажи, какого рожна ты творил эти четверо суток?!
– Сначала Нарелин попросил… а потом Тон попросила… – пробормотал Пятый. – А я… как сюда попал… ну, сорвался. Поехал в город, а город… словно убили. Изнутри убили. Не везде, но… почти. Дома эти новые, от Центра какие-то огрызки остались. Какой у вас сейчас год?
– 2006, – ответила Кет. – В общем, ты тут у нас немножко погулял.
– Я не погулял, я в шоке до сих пор, – печально ответил Пятый. – Разве можно так?.. Одно хорошо – водка везде продается, и очередей нет.
Город… да, город сильно изменился. Такие изменения радовать не могут. Кет на секунду представила себе этот четырехдневный вояж, и ей стало не по себе. Если нам, живущим тут постоянно, порой делается нехорошо в Центре, какого же было ему? Всё мертвое, выхолощенное; то живое, что еще не успели убить, робко прячется в подворотнях случайно уцелевших старых домов, стараясь ничем себя не обнаруживать. Раньше хоть что-то еще оставалось, а сейчас…
Тяжело – хранить в сердце этот город, а потом придти и увидеть сверкающие огнями руины.
– М-да, это точно, – согласился Лин. – Чего-чего, а водки тут стало достаточно.
– Ну да… Я не помню половину. Пил один, пил с кем-то. Кажется, где-то подрался. А, помню! Кафе в парке, там музыкант был, орал, как кот, которому яйца дверью прищемили. И сильно он мне не понравился…
– На Волжской у метро? – оживилась Анжи. – Значит, верно я догадалась! Точно, поют там ужасно, все время хочется сунуть сто баксов, чтобы заткнулись. Впрочем, теперь много где так… Это в наших кафе считается живой музыкой. Уроды.
– Я не знаю, что такое Волжская… Про сто баксов мне в голову не пришло. А вот по шее я ему точно дал.
Лин покрутил пальцем у виска. Порылся на столе, выбирал какую-то коробочку.
– На, таблетку сожри, – велел он другу.
– Это еще что такое?
– Всего лишь панангин. Думаешь, я дам тебе что-нибудь вкусное? И не надейся, я съем всё вкусное сам.
– Не сомневаюсь. Кет, а это твоя квартира? – спросил Пятый. – Лин, сесть помоги…
– Нельзя пока, лежи.
– Моя – комната, – подтвердила Кет. – А квартира мамина.
– Слушай, а у тебя… водки случайно нет?
– Водку мы случайно выпили два дня назад, к счастью, – Кет осуждающе покачала головой. – Ты в своем уме?
– Какую тебе водку? – тоже возмутилась Анжи. – Пятый, ты что, и вправду с ума сошел? Даже не думай! И вообще!.. Что мне теперь делать с детекторами? Это что же, все идет к тому, что мне придется самолично отправляться на Амои?!
– А на Амои тебе зачем? – удивился Лин. – Группа работает на Эорне. Кстати, ты в курсе, что Амои теперь называется не Амои, а Эвен?
– Что?! – вылупилась Анжи. – Это как? С какой еще радости?
– А вот так, третий год уже. Рауль говорил, мол, вначале федералы притащили с собой свое название, федеральное, естественно, именно им пользовались… А потом кто-то важный где-то там поставил вопрос о соответствии местных названий общепринятым, во избежание путаницы, а так же из принципа. И чтобы символически обозначить расставание с грязным прошлым. Как-то так. Вот увидишь Рауля – спросишь.
– Совсем рехнулись, – с чувством сказала Анжи. – Эвен, значит… «камень» – на иврите, точно помню… Не так уж плохо звучит… Да-а-а, я всегда знала, что у Израиля большое будущее. Ну, да ладно. Как говорится, хоть горшком назови, только в печку не ставь… Стало быть, без моего участия остальные детекторы не активировать?