Ловушка для ворона
Шрифт:
– Мне не нужен отдых. Я серьёзно отношусь к работе. – Подразумевалось: не так, как Энн Прис. – И потом, у меня особенно нет дома, куда можно было бы вернуться. – Она встала и демонстративно направилась к столу и своему калькулятору.
На следующий день Рэйчел надо было ехать в Киммерстон. Недавно она договорилась о встрече с Питером и представителем рудника Слейтбёрн, чтобы проинформировать их о том, как продвигается проект. Ей не хотелось оставлять Энн и Грэйс вдвоём. Они были похожи на ссорящихся детей, которым был нужен готовый примирить их взрослый, иначе дело дойдёт до драки.
«Пожалуйста,
Её удивило, что представителем Слейтбёрна оказался Невилл Фёрнесс. Хотя она приехала рано, он уже был в офисе. Они с Питером увлеченно беседовали. Оба выглядели очень элегантно, очень профессионально в своих костюмах. Рэйчел ожидала неформальной встречи и приехала в одежде, которую надевала для работы на природе. В ходе переговоров не было принято никаких важных решений, но она, казалось, тянулась бесконечно. У Рэйчел сложилось впечатление, что Питер затягивал объяснение методики, усложняя её больше необходимого, чтобы произвести впечатление. После он попросил её остаться на чай. Снова ей показалось, что он готовится к какому-то признанию, и когда Питер предложил пойти вместе выпить, она настояла на том, что ей пора возвращаться в коттедж. Весь обед Рэйчел переживала из-за двух женщин, которые остались в Бейкиз.
Обратно она возвращалась в сумерках. Дорога теперь была настолько знакомой, что Рэйчел могла ехать быстрее. Она знала, как лучше двигаться, чтобы выхлопная труба не цепляла за колдобины, и как провести машину через переправу, чтобы вода не попала в двигатель. На сухой каменной стене у деревянных ворот сидел белозобый дрозд, его подгрудок в темноте был удивительно белым.
Она посмотрела вниз на Блэклоу и Бейкиз с верхней точки берега. В Блэклоу было тихо и пусто. Там не осталось животных, даже собак. Пустующие постройки казались ветхими и жалкими. В саду Бейкиз сушилось бельё, хотя было похоже, что близится дождь. Хотя с этой точки ей не было видно окон, на траву падал квадрат оранжевого света. Он должен был выглядеть успокаивающе домашним, но она осознала, что едет медленнее, чем раньше, откладывая миг, когда ей придётся столкнуться со враждебностью женщин внутри, вспоминая, как всегда, когда она приближалась к сараю, тело Беллы в свете фонарика.
Когда она вошла в дом, первым делом её удивил запах еды. Обычно приёмы пищи не были никак организованы, никаких уютных сборов по вечерам, чтобы сопоставить записи. Рэйчел предложила дежурства по мытью посуды, но даже это было невыполнимо. Они ели в разное время. Энн, казалось, питалась исключительно яичницей-болтуньей и копчёным лососем. Похоже, у неё был друг в коптильне Крастер, снабжавший её припасами. И бельгийским шоколадом, появлявшимся из ниоткуда. Она всегда щедро им делилась. Рэйчел иногда позволяла себе полакомиться. Грэйс относилась этому жесту с подозрением.
Проходя через гостиную, Рэйчел отметила, что со стола убрали книги и бумаги и накрыли его к ужину. На троих. Вокруг не было никаких признаков жизни. Она крикнула в сторону лестницы:
– Эй! Я вернулась! – стараясь говорить обычым голосом, не выказывая тревоги.
Появилась Энн. На ней были чёрные джинсы
– Я приготовила запеканку, – сказала Энн. – Всё в порядке, для тебя есть овощная. В холодильнике бутылка белого вина.
Итак, или кто-то заходил, или Энн ездила за покупками. Она продолжила:
– Я подумала, ну, нам же жить вместе, верно? Нужно постараться подружиться.
– Где Грэйс?
Энн скорчила рожицу.
– Эта поросятина ещё не вернулась. А я ей говорила, что буду готовить.
Рэйчел подошла к окну. Было почти темно.
– Она ведь оставила маршрут и время прибытия?
– Наверное, да. На доске объявлений на кухне. Как правильная девочка.
Это была шпилька Рэйчел, которой снова и снова приходилось придираться к Энн из-за того, что она не оставляла информацию о своих прогулках. Записка действительно была, написанная угловатым почерком Грэйс, с указанием точки на карте в зоне за ручьём и ожидаемым временем прибытия: 8.30. Сейчас было почти 8.30.
Рэйчел немного расслабилась. Паниковать слишком рано. Она снова подошла к окну, ожидая увидеть, как бледная фигура Грэйс появится из зарослей папоротника, как пловец из моря.
– Что ж, – сказала Энн. – Думаю, еда подождёт. Но я собираюсь открыть вино. Ты хочешь?
– Пока нет. – Казалось важным сохранить ясную голову.
В девять часов Рэйчел вышла с фонариком и прошла по тропинке до самого ручья. Она перешла его по мостику и начала выкрикивать имя Грэйс, сложив руки рупором, останавливаясь, чтобы прислушаться. Поднялся ветер. Ей было слышно ручей и шуршание пушицы и маленьких зверьков. Ослеплённый лучом фонарика, замер заяц. Не было звуков человеческого присутствия, ответного мерцания фонарика. Плотные облака закрыли луну, и, если бы не журчание воды, она бы совсем потеряла направление. Обыскать окрестности было бы невозможно, даже если бы Энн была готова помочь.
Когда Рэйчел вернулась в Бейкиз, Энн пила второй бокал вина. Она оторвала ломоть от багета и жадно его ела, чтобы показать, насколько голодна. Её ноги в чулках были вытянуты к камину.
– Ты же понимаешь, что она делает это специально, – сказала Энн. – Чтобы допечь меня, потому что я сказала, что буду готовить. Что ж, я больше ждать не собираюсь, умираю с голоду.
– Там сейчас темень непроглядная. – Рэйчел не могла оставаться спокойной. Она отошла от окна к двери кухни, стала всматриваться в темноту.
– Не паникуй, бога ради. Она не так уж сильно опаздывает. Готова поспорить, обо мне ты бы так не волновалась. Она не ребёнок, знаешь ли. Старше, чем кажется. Почти двадцать восемь.
На секунду Рэйчел отвлеклась.
– Откуда ты знаешь?
– Она оставила паспорт на туалетном столике наверху. Я заглянула.
Предчувствуя неодобрение Рэйчел, она добавила:
– Ну, мне было любопытно. Тебе разве нет? Мы не знаем о ней ничего, кроме того, что она кажется чертовой чудодейкой, когда дело доходит до поиска выдр. Если ты веришь её результатам.