Ловушка Голда

Гинд Юлиана

Я не успею помыть за собой тарелку. Придется оставить в раковине. Разозлю маму, выслушаю бесконечные нотации, что ничего по дому не делаю, постоянно ленюсь… в принципе она права. Но оставлю хоть какое-то грязное пятно в этой вылизанной до блеска кухне. И не пожалею.

Тим уже устал сигналить. Я это поняла по недовольному взгляду, когда закрыла дверь автомобиля.

– Как тебе оладьи? – неожиданно ласково спрашивает он.

– Прекрасно, как всегда.

– Маму видела?

– Нет.

– Так она в своей комнате. Могла бы хоть доброе утро сказать.

– Ты же знаешь, что мне не хочется.

– Ты сама портишь себе жизнь.

Отдаляешься от родителей. Зачем?

– Не я начала эту игру, – говорю, добавляя холодные нотки в голос.

– Так сделай шаг навстречу. Это же родители. Они любят тебя. Ты ведь совсем изменилась…

Не могу слушать его дальше. Могучая сила подталкивает меня включить музыку громче и заглушить его поучительные речи. Тим только мотает головой, нажимает на газ и мчит нас к цветочному магазину.

Всю дорогу молчим. Прекрасно. Не люблю разговоры при включенной отличной музыке в дороге. Наушники для того и созданы, чтобы заглушать скучные транспортные беседы. Вообще не представляю поездки без проводных спасителей ушей. Открываю окно и кладу голову на руку прямо навстречу ветру.

– Не выглядывай из окна, простудишься. – Слышу мягкий, но тревожный голос Тима. Мне жаль, что он заботится обо мне. Потому что мне не нужна забота. Она нужна ему.

Его слова пропускаю мимо ушей. Утренняя прохлада обволакивает лицо летними ароматами. Ловлю запах зелени, сладкой ваты, бензина, мороженого, нагревающегося асфальта. Летом людям не так обидно идти на работу по утрам. Девушки щеголяют в цветастых платьях, оголяя ножки. Парни скидывают куртки и носят в руках только пиджаки. Школьники спят дома или тусуются в лагерях. Школьники… детство прошло. Я так и не сдала экзамены, к которым готовилась в первое время, но решила окончательно забить. В планах также была сдача на права. Увы, я испоганила планомер в своей голове.

Зато работаю в цветочном магазине, где стараюсь делать вид заинтересованности. На самом же деле просто протираю листочки, поливаю цветы и вытираю пыль с полок. Тим сжалился и дал мне простые задания. Кажется, он боится моей безответственности по отношению к растениям. Мне плевать, как они растут и как избавиться от паразитов. Это всего лишь трава. Ей не больно. Она не плачет. У Тима другие представления на этот счет. Не помню, чтобы он уезжал куда-то больше, чем на четыре дня: боялся за зеленых друзей.

Наш магазинчик называется «Цветочная открытка». Да, я осмеливаюсь называть его нашим. Хоть ничего и не делаю для его процветания.

Тим бережно открывает дверь, чтобы я вышла, как принцесса из автомобиля. Настоящий джентльмен. Но я слабо похожа на представительницу королевской семьи. Короткая полупрозрачная футболка, через которую видна грудь. Такие же шорты, развращающие внешний вид, но делающий приятную услугу для тринадцатилетних мальчиков, которые «случайно» заглядывают в магазин посмотреть на меня. Тим одет просто и аккуратно. Ни единого пятнышка на светлой рубашке, ни единой складки. Пахнет стиральным порошком, а не въевшимся потом, как бывает у запыхавшихся мужичков.

Перед открытием магазина он всегда смотрит на вывеску. Как будто она может пропасть за ночь. Тим осторожно открывает дверь и входит внутрь, а я иду следом.

– Эмма, будь добра, подправь, пожалуйста, уснеевидные тилландсии. Ты совсем забыла про них. Я столько раз просил об этом.

– Эээ, тилла что? – виновато спрашиваю я. Ничего не смыслю в заумных названиях растений.

– В висячем горшке рядом с… кротоном!

Почему кротон так далеко от света? – Тим молниеносно берет растение с капелькообразными красными листьями и несет к окну. Люблю этот цветок. Растение выглядит, как букет осенних листьев, не только красных, но и оранжевых, темно-розоватых. Листья пронизаны яркими стеблями, создается ощущение паутины на поверхности.

Пока Тим возится с кротоном, я, наконец, понимаю, о каких тилла штуках идет речь. Легче назвать это испанской бородой или испанским мхом, но брат хочет, чтобы я запоминала причудливые названия. Впервые увидев «бороду», я подумала, что она мягкая, как воздушная вата. Зрение, может, подвело. На самом деле у растения твердые волоски.

Мы только вошли, а он уже ругает меня за грехи. Хотя, его вины нет. Он вкладывает всю душу в магазин. И правильно делает. Я восхищаюсь его энтузиазмом, любовью к растениям. Наверное, поэтому дело идет в гору. Тим скупает растения из Голландии и продает их в «Цветочной открытке». Я не думала, что будет столько покупателей. Это же растения, а не модные туфли или крутые наушники.

– Эмма! Тилландсии!

– Да все уже, сейчас.

Солнце освещает все закоулки цветочного, пробирается сквозь трещинки в стенах. Я не знаю одной пятой названий растений, но обожаю магазин за его свет. Растения дают силы идти дальше и не думать об ошибках, а их у меня бесконечное множество. Не хочу даже вспоминать. Наша память такая противная вещь, может воспроизводить худшие моменты, не искажая суть.

Сюда часто заглядывает мужчина лет сорока пяти – пятидесяти. Заглядывает так часто, что я запомнила его имя. Луи. Признаться, не нравится мне он. И глаза его. Вижу в его серо-голубых зеркалах пленку. Как же объяснить. Пелену прозрачную. Словно пустая оболочка, и ничего сочного. У мужчины колючая щетина и красноватая кожа, пахнет сигаретами, из нагрудного кармана черной обесцветившейся джинсовки торчит пачка сигарет. В темных волосах нет проблеска седины, а подушки пальцев покрыты трудовыми мозолями. Кажется таким трудягой, но прозрачная пелена в глазах сбивает с толку. Вижу скрытый смысл.

Он обычно приходит в обеденное время. Самый пик жары. Луи пахнет смесью сигаретного дыма и пота. Тоже фанат растений, как и мой брат.

– Здравствуйте, Луи, – невероятно вежливо приветствует Тим. Радуга в глазах тут как тут. – Как Ваши дела?

– Мальчик мой, не волнуйся. – Луи нервно дергает полосатый галстук. Сегодня он тоже в рубашке, но лимонного цвета.

– А Вам не жарко? – решаю разрушить скучную идиллию.

– Эмма! – Вопрос Тиму показался неуместным.

– Ничего страшного. Дорогая, мне немного жарко, да… я сниму джинсовку и повешу на стул, можно?

Прежде чем ответить на его странный вопрос, я снова заглянула ему в глаза и увидела ураганы. Его ладони сплелись друг с другом, снова разъединились и практически через секунд пять оказались вместе. Луи не держится спокойно.

Не дожидаясь ответа на поставленный вопрос, Луи аккуратно вешает свой верх на спинку стула, где обычно сидит Тим. Однако братец увлеченно протирает пыль с полок. Он любит делать влажную уборку, в то время как это моя обязанность.

Луи выходит на какое-то время из магазина. Вижу его заворачивающий за угол силуэт. Он достает пачку сигарет из кармана. От его ухода мне становится намного легче. Подхожу к испанской бороде и трогаю ее или его, как правильнее, за волосинки. Для меня это настоящий анти стресс.