Ловушка любви на празднике весны

Ву Дарья

Вспомнив, как мы с мией спускались туда за масками, я заливисто рассмеялась. Вдруг Рюноске подцепил зубами низ моей маски и потянул вверх.

— Что ты делаешь?

— Такой ты мне нравишься больше.

Моя маска упала на дорожку. Рюноске мягко спустил меня с рук, поставив на ноги.

— Я снял комнатку наверху, когда только приехал Лодд. Пойдём?

Взяв меня за руку, он повёл в тот самый двухэтажный дом. Мы зашли рядом со входом в магазин одежды и по устланной ковром лестнице поднялись на второй этаж. На одной из стен расползся

чёрный гобелен с призрачным белым оленем. Ветвистые рога его заполняли половину картины, а вокруг них сияли мелкие звёзды. Рюноске провёл меня к дальней двери. Сунув руку в карман брюк, он ловко выудил открывающий камень. приложил к замку, и внутри двери раздался щелчок. Мужчина с лёгкостью толкнул дверь и отступил в сторону, пропуская меня вперёд.

Комната оказалась небольшой, но очаровательной. В ней была двуспальная кровать, покрытая пушистым покрывалом и две прикроватные тумбы по обе стороны от изголовья. На тумбочках находились лишь небольшие светильники сферической формы. Напротив постели на стене висела картина утреннего пейзажа. В уголке комнаты имелась дверь в уборную. Она была открыта, и до меня доносился равномерный стук падающих на кафель капель. Рюноске обогнул замершую меня и захлопнул дверь, затем запер, чтобы нам не помешали. Воздух в комнате стоял затхлый, и потому я подошла к окну, приоткрыть. За спиной я слышала, как мужчина опустился на постель. Ощущала его наблюдающий взгляд.

— И что мы будем делать? — приоткрыв одну створку, обернулась я к нему.

— Ждать.

Я растерялась и замерла в нерешительности. Мужчина похлопал ладонью по матрасу возле себя, приглашая присоединиться. Не зная, как лучше поступить, я всё же подошла к нему и села. Разувшись подняла ноги на постель и отползла к подушкам.

Мягкий рассвет добрался до комнаты. Плавно он заполнял её, освещая мелкие пылинки, летающие в воздухе. Солнечные струны вытягивались по полу и подползали к постели. Рюноске предложил заказать в комнату еду. Я согласилась, и он оставил меня на некоторое время одну.

В комнате, постепенно заполняющейся свежим прохладным воздухом, я с успокоением понимала, что жар отпускает. Голова успокаивалась, но сонливость ещё не одолела тела. Рюноске вернулся, а вскоре после него к нам пришла женщина в длинном, но простом платье в пол и чепце. Она принесла на подносе разнообразные фрукты, ягоды арго и кувшин с двумя глиняными чашами. Помимо фруктов и травяного напитка, на подносе находились кусочки белого хлеба и плошка с мёдом. Поклонившись, женщина покинула комнату, оставив нас вдвоём.

Мы наслаждались спокойствием и тишиной прохладного утра. Ленивые лучи солнца проникали сквозь полуоткрытое окно, распространяя мягкое свечение по комнате. Они прикасались к длинным шторам, играя светом и тенями.

Сир предложил закрыть окно, заметив, как я прячу ступни под пушистым пледом, но я лишь отмахнулась. Мне нравилась прохлада, а вот от еды я бы не отказалась.

Сир взял в руку маленький кусочек оранжевой мякоти нарезанного кубиками фрукта,

погружая его в мёд с легкой улыбкой. Поднёс блестящий кусочек к моим губам, и я приоткрыла рот, принимая угощение.

— Знаешь, Зайка, а мне нравится вот так встречать новый день.

Я смущённо улыбнулась в ответ. Прикрыла рот ладошкой.

За завтраком завязалась плавная, ни к чему не обязывающая беседа. Мы просто наслаждались едой и обществом друг друга, когда дверной замок щёлкнул, нарушив мгновения спокойствия.

В комнату вошел старший брат Сира, Сейшелин. Его глаза расширились от изумления, когда он увидел меня. Мужчина остановился на пороге, словно вкопанный, а его лицо выражало смесь удивления и недовольства.

Расслабленная атмосфера мгновенно сменилась напряжением.

Вряд ли Сейшелин ожидал встретить здесь меня. Во всяком случае имя моё произнёс сипло и удивлённо. Рюноске лишь отмахнулся. По его словам выходило, что мы пересеклись случайно. Под утро. Так он сказал и потрепал меня по волосам. Я же воззрилась на него, растеряв способность говорить от возмущения. Сейшелин тоже заподозрил неладное в словах своего младшего брата, потому извинился передо мной и уволок его в противоположный край.

— Ты уверен, что не украл её? — спросил на саадском.

— Даже если и так? Она всё равно поедет с нами. Да не переживай, шучу.

— Она не должна быть здесь.

— Её передают нам сегодня, так что плохого?

— Поставь завесу, — насупился Сейшелин.

— Ничего личного, — произнёс на местном наречии Рюноске и щёлкнул пальцами.

Я удивлённо ахнула, впервые воочию увидев, как ставят теневую завесу, а после недовольно выдохнула, поняв, что больше подслушать не выйдет. Вот вроде мужчины со мной в одной комнате. Разговаривают друг с другом явно не шёпотом, а, судя по выражению лица Сейшелина, на повышенных тонах. И только мне не слышно ни звука.

Сначала я пыталась разобрать, о чём они говорили. Пристально наблюдала, как закипал Сейшелин, как в его лице проступали резкость, а глаза темнели тем сильнее, чем дольше Рюноске что-то говорил ему с полуулыбкой на губах. Затем, отчаявшись хоть что-то разобрать, я вернулась на кровать, подтащила к себе поднос с остатками нарезанных фруктов и принялась за перекус. Наконец, братья сняли завесу, и до меня донеслись их голоса, звучащие на саадском. Я вздохнула. Сейшелин говорил слишком быстро, чтобы со своим уровнем я сумела разобрать.

— Нам пора собираться, — нахмурился Сейшелин и посмотрел на меня. — Тебе необходимо уйти раньше.

— Вовсе нет. Мы можем прибыть вместе с ней.

— Не можем! — зашипел Сейшелин на брата. — Она должна быть там до передачи.

— Не обязательно, — спокойно продолжил Рюноске. — Я уже отправил посыльного Воронам. Они знают, что Олейна фом Эллерт уже с нами. Остались одни лишь формальности. Приедем, подпишись бумажки, и можем возвращаться домой.

— Ты… — задохнулся Сейшелин, но продолжать препираться не стал.