Ловушка
Шрифт:
— Я прокрался туда, и никто меня не видел. Там есть полицейский с машиной — перед домом, и он в ней сидит, а потом выходит и обходит вокруг дома. Но он там один.
Значит, они скушали-таки эту историю с велосипедом. Они не думают, что он может быть где-то поблизости. Оставили для порядка лишь одного постовою. Ну что ж, тем легче будет сделать то, что он задумал.
— Спасибо, Лерой. Ты молодец!
Кого же из них послать? Тимми, с его «нервами», которые надо успокаивать перед едой, естественно, отпадает. Бака? Но Бак — сын Стива Риттера… Остается Эмили, хотя это означает, что придется отложить все до десяти часов.
Все дети, кроме Энджел, столпились вокруг и смотрели на него. Он сказал:
— О'кей. Вы все отправитесь сейчас же по домам ужинать и не будете ничего делать до завтра. Вот только мне надо хоть что-то поесть. — Он взглянул на Бака. — Ты сможешь что-нибудь стянуть из кафе?
Бак расплылся в довольной улыбке.
— Конечно, конечно. Я могу принести что угодно. Мне разрешают есть все, что захочу…
— Прекрасно, Бак. — И, обратившись к Эмили, Джон спросил: — А ты сумеешь выполнить одно очень важное поручение?
— О, конечно, конечно!
— Вернись сюда после того, как твоя мама ляжет спать. Принеси с собой фонарик… Может быть, ты побоишься. Надо пойти в коровник.
— В коровник? — лицо Эмили исказилось. — В коровник, где…
— Да. Я думаю, что там может кое-что быть. Я хотел бы, чтобы ты там это поискала.
Бак вмешался:
— Давайте я пойду. Ведь она девчонка. Позвольте мне.
— Нет, Бак. У меня есть свои причины. Я хотел, чтобы пошла Эмили. Ты пойдешь, Эмили?
— Я пойду! Я не разрешаю идти старухе Эмили. Пойду я. Я пойду в коровник! Я — главарь шайки!
Она встала перед ним, расставив ноги, дерзко сверкая глазами. Энджел! Надо все время помнить об Энджел с ее неумолимой яростью — это угроза. Глядя на нее, он вдруг почувствовал, как ускользает обретенная было уверенность в себе и то, что он собирался сделать, показалось весьма далеким от выполнения.
Дети глядели на Энджел. И вдруг Эмили захныкала:
— О, пожалуйста, Джон. Пусть пойдет Энджел. Пусть она пойдет. Я боюсь. Там в коровнике будет так страшно и темно, и там кругом кровь, на полу и везде, и там летучие мыши и призрак миссис Гамильтон…
Энджел все еще стояла перед Джоном. Ее нижняя губа стала оттопыриваться.
— Призрак… — продолжала Эмили. — Пусть Энджел пойдет к призраку. Пусть белый, страшный, притаившийся призрак…
Энджел начала вопить. Она подпрыгивала и топала толстыми ножками по полу:
— Нет, нет, нет! Не пойду в старый гадкий коровник, — вопила она. — Не хочу, не хочу! Пусть идет Эмили. Пусть Эмили идет к призраку! — Она кинулась к своей постели, упала на нее, продолжая неистово орать: — Эмили должна пойти!
На секунду Эмили встретилась глазами с Джоном и подмигнула ему. Подмигнула открыто, по-взрослому. Джон улыбнулся ей в ответ:
— Ну, хорошо. Значит, в коровник пойдет Эмили. Решено, Тимми, Лерой, Бак, вам придется сделать кое-что очень важное, но не сегодня. Приходите сюда завтра утром, пораньше. А сейчас — все по домам!
— Повторите клятву, — перебила его Эмили. — Все повторите клятву.
И мальчишеские голоса зазвучали в унисон, отражаясь от стен пещеры:
— Клянемся, и пусть нам перережут горло, и мы сдохнем…
Пока они клялись нараспев, Джон подошел к Энджел и осторожно присел на пол около нее:
— Энджел, дорогая, ты можешь сделать мне большое одолжение? Когда Эмили не будет, мы с тобой побудем вдвоем. Ты составишь мне компанию…
Лучше уж так. Нельзя, чтобы она одна дома, без Эмили… Энджел заворочалась на постели и взглянула на него искоса:
— Вы и я вдвоем?
— Ну да.
— Без этой старухи Эмили? Эмили пусть идет в коровник. И ее там сожрет призрак.
— Все возможно.
— Хорошо, я приду. И мы побудем здесь с Луизой. Ведь это меня вы любите, правда, ведь?
— Конечно.
Эмили подошла к ним. Когда она приблизилась, Энджел со злобным возбуждением взглянула в ее сторону.
— Я люблю Джона, — заявила она. — Я люблю Джона, и он любит меня. И он ненавидит Эмили. Скажите это, Джон. Скажите, что вы ненавидите Эмили!
Через ее маленькую темноволосую голову он посмотрел на Эмили и поразился. Губы ее ревниво сжались.
— Джон не ненавидит меня, — сказала она.
— Нет, ненавидит, — возразила Энджел. — Скажите это, Джон! Скажите!
— Я ненавижу Эмили, — произнес он.
Попытался встретится с Эмили глазами, но как только эти слова прозвучали, она резко отвернулась.
Мальчики на четвереньках один за другим выскользнули из пещеры. Не может же Эмили поверить, что это правда, — подумал он с беспокойством. Она так ловко сама управлялась с Энджел. Должна, должна понять столь очевидную уловку.
— Эмили… — начал он.
Но и она опустилась на четвереньки и выползла из пещеры. Энджел вприпрыжку подбежала к лазу, и, прежде чем вылезти, помахала ему своей толстенькой ручкой:
— До свиданья, Джон. До свиданья, милый, дорогой Джон.
И тоже исчезла.
19
Была уже половина седьмого, когда Бак принес еду. Вскоре после того, как дети ушли, Джон почувствовал, что пещера невыносимо давит его. Он выскользнул наружу и, раздвинув кусты тсуги, осторожно исследовал окружающую территорию. Прохладный вечерний воздух, низкий солнечный свет, пробивающийся сквозь деревья, освещающий скалы и папоротники, подбодрили его. Он лег на землю рядом со стеною кустарника. Одинокий дрозд пел где-то высоко над ним в ветвях бука.