Ловушка
Шрифт:
— Грейс, ну как так можно!? — высказался я. — Представляешь, какой скучной ты была бы, не будь у тебя острого ума?
Грейс убрала свои огненно-медные волосы за уши. Вырвала из моих рук журнал и положила в свой рюкзак.
— А мне к чему себя веселить? — усмехнулась она. — Мне и так хорошо. Ты умеешь меня развеселить, вот и весели.
— Если б не я, ты б и не отдыхала никогда! — прибавил я.
— Это так! — с усмешкой подтвердила она. — Ты сбиваешь меня с верного жизненного ритма! Иногда я не против этого. А вообще, трудиться нужно таким образом, чтобы и дело делалось плодотворно, и для восполнения сил не требовался
— Грейси, знаешь, кого ты мне напоминаешь? — посмеялся я. — Искусственный интеллект!
— Главное что именно интеллект! — усмехнулась она. — И значит я скучная?..
Грейс с демонстративным видом взяла свой смартфон и показала мне одно видео в интернете. На нём четверо полуголых туристов и туристок, обезумевших от адреналина, припали к краю скалы, глядя с огромной высоты вниз, на страшно-глубокий рыжий каньон.
— Что ты увидел в этом видосике? — спросила Грейс.
— Крутых людей, — ответил я. — Забравшихся туда, куда большинство не сможет, да и не рискнёт забраться.
Грейс с довольной ухмылкой смахнула чёлку вбок и покачала головой.
— Видеть чуть дальше своего носа это единственное, чему отец меня научил. Этому я научу со временем и тебя!
— Ну а, по-твоему, что мне надо увидеть тут? — спросил я, взглянув на экран её смартфона.
Она с улыбкой включила видео повторно.
— Для них эта скала значимое препятствие, преодолев которое, они стали лучше и сильнее других людей. Стали выше! Они так считают! — с ехидством подмигнула она. — А на самом деле? Наш мир как иллюзия, материальный мираж. Ты, я, этот город, страна, планета, все эти люди, солнце и звёзды… Всё это, во-первых, при взгляде из более высоких, ёмких измерений выглядит набором одинаково-плоских статичных точек. Во-вторых, всё взаимосвязано и подчинено одному глобальному, сложному, организующему процессу. Он стоит над нами за рамками простого, плоского, двумерного понимания. Если ты поймёшь это, если осознаешь единство и взаимосвязь всего и вся… хотя это и сложнее, чем забраться на скалы… то станешь выше, как этих игрушечных скал, так и сильнее этих игрушечных людей, покоряющих игрушечные скалы. Тогда сама вселенная скажет тебе — да, я твоя! Вот где истинное счастье! Истинная сила созидания!
— Ну а ты?.. — поинтересовался я.
— Я пока на пути к этому, — сказала она с улыбкой. — Ну а ты?
— А я на пути к тебе, — уклончиво ответил я. — Может, я и понимаю какую-то взаимосвязь всего со всем и всеми, но в этом мире слишком много дерьма, с которым я не желаю иметь ничего общего.
— Вот когда ты осознаешь, — произнесла она, — что в масштабах многомерной вселенной ты, я и ненавистное тобой дерьмо, да даже эти высоченные скалы, всё это одинаково-плоские точки на листе вселенской бумаги, тогда ты сознанием и начнёшь подниматься из плоскости выше. Станешь объёмнее. И встанешь в понимании над этими плоскими скалами и уж тем более над плоскатиками — людьми, покоряющими плоские скалы. А возможности твои резко увеличатся!..
Меня шокировали многие рассуждения Грейс, но я понимал, откуда у неё всё это берётся. Грейс мало интересовалась наукой, но отец долгое время старался передать ей то, что знал сам. Квантовая белиберда Молблана ей была ни к чему. Однако Грейс имела природный талант, заключавшийся в умении применять с пользой для себя всё, что знает сама, всё, что знают или создают другие люди, то есть организовывать какие-то свои полезные системы на основе чужих, даже если они в чистом виде ей бесполезны. Так и с этими многомерностями. Не дело это, когда сложная информация без пользы занимает место в голове! Вот Грейс и нашла способ, как сделать эту бесполезную информацию полезной для себя. Соорудила из скучной отцовской науки какое-то своё подобие жизненной философии, которая помогает ей двигаться по жизни с наименьшими потерями. К примеру, взорвали террористы целый город!.. А вот даже соседний! Ужас! В масштабах многомерной вселенной это ужасное событие получается лишь плоская фигня, как и всё наше бытие, поэтому живём дальше, не обращая внимания. А у кого нервы спокойны, тот и решителен, тот и хозяин своей жизни. Тот независим от положения, состояния окружающих людей и поэтому сам управляет ими. Соответствующие эмоции толкают к соответствующим действиям. Если человек полностью спокоен, то и течение его жизни направляют не эмоции, а разум.
Грейс энергично искала что-то, рыская в палатке при мягком свете химического светильника. Не найдя искомое, она села на спальный мешок и принялась потрошить содержимое своего рюкзака.
— Кто-нибудь скажет мне, почему я не могу ни дня прожить, не думая о тебе? — поинтересовался я.
Грейс на мгновение отвлеклась от рюкзака, чтобы с интересом взглянуть на меня.
— Может, это любовь?.. — сухо произнесла она и вновь сунулась в рюкзак. — Насколько я знаю… Если дружба перетекает в любовь, то в спокойную, крепкую, гармоничную. Есть серьёзные чувства? Докажи. Вперёд! Предложение! Колечки! Я подумаю.
— Ох уж эти колечки, — хмыкнул я.
Она всё усерднее шарила в рюкзаке, перерывая вверх дном содержимое.
— Сначала колечки, а потом всё остальное. Как я уже говорила…
— Помню, помню, — вклинился я. — Пусть даже колечки позолоченные и хлипкие, главное чтобы чувства были золотые и прочные. Поучи свою маму.
Грейс с улыбкой кивнула:
— Моя мама, эта алчная авантюристка пришла бы в ужас от меня. Для неё блестят только денежки. Оберёт сейчас там, за океаном, очередного мужика, примется за следующего. Хитрая, яркая, расчетливая, бездарная. Слава богу, девочки наследуют интеллект от отца! — усмехнулась она. — Я не осуждаю её. Если существуют те, чьи кошельки она стрижёт, значит, она такая нужна. — И с гордостью подчеркнула: — Просто я другая! Для меня отношения это, прежде всего, взаимная ответственность. А просто так растрачивать себя, свои эмоции и время не стану ни на кого. Страсть это бестолковое расточительство энергии… Но! — оживлённо прибавила она, вскинув указательный палец. — Если дозреешь по поводу колечек, ты всё же не сильно торопись! Вот следующим летом для этого будет самое время. Мне сначала нужно закончить учёбу… Знаешь, насколько я загружена.
— Будто тысячу лет тебя знаю, — со вздохом сказал я. — Сам себе удивляюсь. Почему-то понимаю тебя и принимаю вместе со всем твоим.
— И я это ценю! — подмигнула Грейс. Спустя мгновение она помрачнела и отшвырнула рюкзак к стенке палатки. — Внимание! Неприятная новость! Я где-то посеяла ключи от отцовского джипа! И дерево с маленькими джипиками в том месте, увы, не вырастет.
Я в недоумении развёл руками:
— Как это случилось?
Она решительно встала, развернулась к входу палатки.
— Нигде нет! Не понимаю! Растеряшкой я никогда не была…
Я взял её за руку и усадил рядом с собой.
— Надо вспомнить, где мы были и что делали. Пойдём искать по следам наших перемещений.
Грейс уселась, как любила, скрестив ноги под собой, и хлопнула себя по коленкам.
— Оставим до утра! Где лежат, там и будут. Не убегут. В темноте не хочу лазить. — Немного помолчав, она похлопала ладонью по маленькой тумбочке, стоявшей у входа. — По-моему, я оставляла их здесь!