Ложь моего монстра
Шрифт:
Он, вероятно, подумал бы, что я играю с ним и в этом смысле тоже.
— Я не знаю, Саша. Ты уже делала это раньше.
У меня дрожат губы, и я отворачиваю голову в сторону. Если я продолжу смотреть на его лицо, и я увижу, что он, вероятно, никогда не даст мне шанса, то я вероятно, заплачу.
Кажется, я часто делаю это рядом с ним. Ирония в том, что этот бессердечный человек, единственный, кто может пробудить во мне такие эмоции.
Он прислоняет тупую часть лезвия к моему подбородку и заставляет меня
— Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю.
Я сжимаю губы в безнадёжной попытке остановить их дрожь, затем шепчу:
— Ты когда-нибудь снова будешь мне доверять?
— Я никогда не доверял тебе полностью, так что снова не имеет значения.
— Тогда мог бы ты, по крайней мере поверить, что я предана тебе так же, как до отъезда в Россию?
— Назови мне имя ублюдка, который стоял рядом с тобой в тот день, и я забуду об эпизоде в России.
— Я же говорила тебе, что…Я не могу.
Его глаза вспыхивают до пугающей голубизны, от которой мои мышцы напрягаются, но это вскоре превращается в горячее огненное желание, когда он скользит ножом по моему горлу, останавливается на пульсирующей точке, прежде чем продолжить свой путь к изгибу моей груди, а затем поворачивает острую сторону к моему набухшему соску. Я не чувствую боли, но струйка крови стекает по моей груди и животу, а затем скапливается в пупке.
Зрелище должно быть ужасающим, но чистое очарование не позволяет мне отвести взгляд.
— Вот как это будет происходить, Саша, — он продолжает движение ножа по моему животу, бёдрам, а затем к чувствительному месту между ног. — Я буду продолжать мучить тебя, пока ты не назовёшь мне имя. Так что, если ты не дашь мне то, что мне нужно, ты останешься здесь на весь день... — он замолкает, волчья ухмылка растягивает его губы. — Что у нас здесь есть?
Его пальцы скользят между моих бёдер, и темнота наполняет его глаза.
— Ты мокрая от перспективы пыток?
— Н-нет.
— Твоя киска не поёт ту же мелодию, что и твой рот, — он гладит мою дырочку и дразнит мой клитор. — Посмотри, как она пропитывает мои чёртовы пальцы.
Мне приходится физически сдерживать себя, чтобы не трахнуть его пальцы и не кончить на них. Я так долго нахожусь в этом состоянии повышенной чувствительности, что больше не могу этого выносить.
Он скользит пальцами по моим складочкам в мучительном ритме, предлагая мне стимуляцию, но не достаточную, чтобы я кончила.
Он делает так со мной впервые. Кирилл всегда стремился заставить меня кончить. Будь то ртом, пальцами или членом. У него была единственная цель, что бы я кончила вслед за ним, желательно, выкрикивая его имя во время этого.
Но теперь он, кажется, вообще не хочет, чтобы я кончала.
Его средний палец зависает возле моего входа, и мои бедра автоматически дёргаются.
Я не знаю, то ли это толщина его пальцев, то ли абсолютный контроль его прикосновений, то ли его восхитительная интенсивность, но я всегда жажду большего и именно от него.
Просто больше.
— Ты хочешь, чтобы я трахнул твою маленькую тугую киску, Саша? — за его словами скрывается грубое веселье. — Хочешь, я облегчу боль и заставлю тебя кричать?
Я киваю один раз, мои щеки пылают, но сейчас мне плевать на смущение.
— Я могу это сделать, — он просовывает палец внутрь, и моя спина выгибается над кроватью.
О боже.
Ещё... ещё... ещё...
Мне это нужно.
— Я также могу добавить ещё один, — он засовывает внутрь второй палец. — И ещё один. Ты возьмёшь три пальца, как хорошая девочка. Ты моя любимая дырочка для траха, Саша.
Когда он вставляет третий палец, я думаю, что лопну. Да, раньше я принимала три его пальца в себя, но это было несколько месяцев назад. Соблюдение целибата и наличие только моих пальцев в качестве компании в постели не помогает.
— Ты такая тугая, что даже выдавливаешь мои пальцы из себя, — он загибает их внутри, и мои ногти впиваются в кожаный ремень.
— Кирилл...
— Что?
— Пожалуйста...
— Тебе придётся быть более конкретной в своих мольбах. Что ты хочешь, чтобы я сделал?
— Трахни меня!
И не только пальцами.
Как бы мне ни нравилось чувствовать их внутри себя, мне нужно нечто большее.
Мне нужно, чтобы он весь прижался ко мне, и его мышцы сжимали меня, пока он доставлял мне самое сильное удовольствие, которое я когда-либо испытывала.
— Ты едва можешь взять мои пальцы, и ты хочешь мой член? — он толкает их в быстром ритме, который заставляет меня задыхаться. — Ты такая жадная маленькая шлюшка, Солнышко.
Я должна чувствовать себя оскорблённой этим, но это не так. Ни капельки. Во всяком случае, это делает меня ещё более влажной, пока моё возбуждение не пропитывает его пальцы.
— Я могу это сделать, — продолжает он тем глубоким, сексуальным тоном. — Я хорошо тебя трахну. Трахну тебя жёстко. Я буду трахать тебя до тех пор, пока ты не забудешь обо всех других членах и не будешь поклоняться только моему. Ты хочешь этого?
Я киваю несколько раз, совершенно обезумев от его грязных разговоров. Я хочу продолжать смотреть на него, потеряться в этом моменте и не иметь возможности вернуться, но трудно заставить себя открыть глаза, когда сильное удовольствие нарастает в основании моего живота с пугающей скоростью.