Ложь моего монстра

Кент Рина

Я слегка улыбаюсь, несмотря на то, что не так давно у меня было желание свернуть ей шею. Я никогда не думал, что настанет день, когда кто-то будет иметь явное понимание того, как я действую. Мои люди, особенно Виктор, имеют базовое представление и знают, когда нужно отступить, если они чувствуют, что что-то не сходится.

Саша – единственная, кто всегда внимательно изучает меня на предмет подсказок. Иногда она приходит с пустыми руками, какой бы наблюдательной она ни была, но в других случаях, как сейчас, она попадает в самую точку.

Я

должен был бы злиться, что она вообще так хорошо меня понимает, но, как ни странно, это не так.

Отнюдь нет.

— Если ты знаешь, то... — я провожу пальцами вверх по её спине, наслаждаясь дрожью, пробегающей по её коже, и приоткрывшимися губами. — Почему ты все ещё спрашиваешь?

— Я не пойму, если ты мне не скажешь. Это что-то, что я сделала?

— Что ты об этом думаешь?

— Я думаю, что это так. Я просто не знаю, что я сделала. Независимо от того, сколько раз я прокручиваю события в своей голове, я возвращаюсь ни с чем. Кроме того, ты сказал, что я сделала все, что могла, так что я здесь в недопонимании.

— Я сказал. Ты, блядь, зашла дальше некуда.

Её глаза расширяются, и я вижу точный момент, когда она, кажется, понимает всю ситуацию.

— Ох.

Чертовски Ох.

Моя рука соскальзывает с её спины, и я обхватываю её за горло, чувствуя, как под моими пальцами бьётся бешеный пульс.

— Что я говорил о том, чтобы быть мученицей, Саша?

— Я не была…Я была там с Виктором и Владиславом...

— Что, черт возьми, я говорил?

— Что я не должна быть одной из них, но я и не была. Я просто выполняла свой долг, была твоим телохранителем.

— К чёрту эту чушь. Если бы ты так серьёзно относилась к своим обязанностям, ты бы послушалась, когда я приказал тебе оставаться рядом со мной.

— Но я должна была прикрыть тебя!

— Это сделает Виктор.

— Чем Виктор отличается от меня? Он может пожертвовать своей жизнью, а я не могу? Мы разделяем одну и ту же позицию, поэтому я не должна подвергаться тщательному анализу за совершение тех же действий, что и он. Прямо сейчас ты ведёшь себя неразумно.

— Я, неразумно? А как насчёт похищения, нападения и чуть не изнасилования после того, как твой истинный пол раскрылся перед Рай? Это совершенно разумно?

— Как... ты узнал, что она обо всем догадалась?

— Я подозревал это, когда вы разговаривали и отвратительно улыбались друг другу, но я подтвердил это только сейчас, когда ты упомянула, что она помогла тебе. Я собираюсь сделать дикое предположение и сказать, что она была свидетелем того, как тебя раздевали.

Она сглатывает.

— Потом она назвала меня Александром. Я думаю, она сохранит это в секрете.

— Если ты считаешь, что Рай не будет использовать эту информацию против нас, ты чертовски ошибаешься.

Она качает головой, и самое печальное, что она, кажется, действительно верит Рай. Может быть, мне все

равно стоит спланировать её убийство. У неё есть много элементов, которыми она может угрожать мне, и, хотя для меня это недостаток, для неё это бомба замедленного действия в её жизни.

Если я упаду, я прикую её наручниками к себе по пути вниз.

Я начну с секрета, который она пыталась скрыть от организации.

Возможно, мне придётся принять для этого решительные меры. И все потому, что чёртова Саша решила, что она будет на передовой и её похитят.

— Мы помогали друг другу там, внизу, — утверждает она. — Она не так плоха, как мы изначально думали…

— Она хочет добраться до вершины любой ценой, и, если это означает разоблачение нас обоих, она это сделает. Неважно, сейчас или в будущем.

— Но…

— Ш-ш-ш, — я прикладываю палец к её рту, чувствуя, как дрожат её губы. — Если только это не обещание никогда, и я имею в виду никогда, больше не быть мученицей, не говори.

Между нами повисает мгновение тишины, и я ловлю себя на том, что изучаю её лицо. Румянец вернулся на её щёки, несмотря на высохшие слезы, покрывающие её лицо. Если не считать повязки, обмотанной вокруг её руки. С ней все в порядке, по крайней мере, физически.

Когда она прошептала «прости меня», вовремя нападения, я подумал, что это последний раз, когда я её вижу. Я не думал об этом, когда бежал под градом пуль, просто чтобы добраться до неё.

Из-за моего воспитания у меня всегда был план A, B, C, а иногда и D, прежде чем я предпринял какие-либо действия. Бежать к Саше было первым случаем, когда я действовал без плана.

И это чертовски тревожно, если не сказать больше. Я мог бы убить нас обоих, сам того не желая.

Саша медленно убирает мой палец со своего рта.

— Я не могу этого обещать, потому что наши определения мученицы разные. Если мне придётся защищать тебя, я не буду колебаться, даже если ты попытаешься остановить меня.

— Саша…

— Ты не можешь этого изменить. Боюсь, это окончательно.

Это маленькая чёртова дрянь.

Она держит мою руку обеими руками.

— В свою очередь, я обещаю быть более осторожной. Я точно не смогу защитить тебя, если буду мертва. Мы согласимся не соглашаться по поводу метода наказания.

— Нет, так ней пойдёт. Поскольку я твой босс, ты обязана выполнять мои приказы.

— Это не так работает.

— Именно так это и работает. Ты видела, чтобы кто-нибудь из других моих людей оспаривал мои приказы?

— Нет, но иногда они плохие телохранители. Я не могу поверить, что они не вмешиваются всякий раз, когда Юля начинает вести себя как сука и пытается дать тебе пощёчину.

— Это потому, что я приказал им не делать этого. И ты только что назвала мою мать сукой?

— Ну, так и есть, — она морщится. — Извини, я не должна была говорить это при тебе. Это было совершенно неуместно.